– Несомненно, – сказал Рикард Старк, и тут раздался шелест юбок по травянистой дорожке, и Алис сделала реверанс у ее плеча, прошептав ей на ухо:
– Сир Эртур только что въехал через Северные Ворота, – она остановилась. – С его верным оруженосцем.
Элия не позволила себе измениться лицом. Она кивнула Алис, которая отошла назад, и повернулась к лорду Рикарду.
– Прошу прощения, милорд, меня вызывает королева-мать. Надеюсь, мы скоро поговорим снова, – о да, они поговорят, потому что Лианна Старк прибыла, пусть он этого пока и не знает, – и при более счастливых обстоятельствах.
Она не была уверена, подозревал он что-то или нет, но он не мог запретить ей уйти в любом случае. Рикард Старк поклонился и отошел к своим мрачным бородатым мужчинам, а ее леди слетелись к ней, как пчелки в рою, когда она пошла через сады куда скорее обычного, приподняв юбки в спешке.
– У нас немного времени, – сказала Эшара. – Они не могут вечно прятать ее в виде оруженосца – к вечеру весь двор уже все узнает.
– Если Старк решит, что мы прячем ее от него, это плохо кончится, – сказала Элия тихим, фальшиво ровным голосом. – Я хочу, чтобы ее вымыли, переодели как прилично, и никогда не оставляли одну. Ни наедине с Рейгаром, ни с кем-то из Королевской гвардии, даже с слугами. Одна из вас всегда должна быть рядом с ней. Вежливая. Спокойная. Ничего не говорите ей без моего позволения, но не ругайте ее и не провоцируйте.
– Думаешь, она попытается сбежать? Или без разрешения пойдет искать брата? – спросила Ларра, когда они проходили по коридору.
– Я представления не имею, что она скажет или сделает, – ответила Элия. – я ее не знаю. Я не знаю, чего она хочет, или что она думает, только что король думает о ней. Я не могу доверять его суждениям, к добру это или к худу. И от этого она только опаснее. Обращайтесь с ней как с пленницей, и она может разозлиться и сделать или сказать что-то, о чем мы все потом пожалеем. Недооцените ее, и одни боги знают, чем это кончится. Если кончится вообще.
Рейла встретила ее в Девичьем Склепе. Элия не посылала ей вестей, но в этом не было смысла – Рейле все равно сообщили бы одной из первых.
– Где Рейгар? – немедленно спросила Элия, когда поравнялась с Рейлой. – все еще в Большом Зале? – она молилась, чтобы было так. Если они смогут встретиться с Лианной прежде него, то могут добиться…
– Элия. Матушка. – Рейгар стоял на другом конце зала, с сиром Освеллом и сиром Джейме по бокам от него.
Элия выругалась про себя и понадеялась, что Рейгар не заметил ее раздражения.
– Ваше величество, – сказала она, приседая в реверансе, как и Рейла рядом с ней. Рейгар подошел к ним, поцеловал мать в щеку и взял ее за руку. Его пальцы всегда были необычно нежны и мягки, несмотря на годы, проведенные с мечом, копьем и поводьями в руках. Только подушечки пальцев, заметила она, были грубыми и покрытыми мозолями – от постоянной игры на арфе.
– Если это будет сложно для тебя, миледи, – почти нежно сказал он Элии, – я не оскорблюсь, если ты пожелаешь уйти.
Элия напряглась, но все же заставила себя ободряюще сжать его руку и ласково улыбнуться.
– Конечно нет, ваше величество. Я молилась о благополучном возвращении сира Эртура и леди Лианны, и я желаю увидеть их и поприветствовать, как полагается гостей, – она позволила чуточку грусти проявиться в ее голосе, чтобы он не решил, что она изображает фальшивое участие, а притворяется храброй ради него.
Он смягчился.
– Ты, как всегда, нежна сердцем, моя женушка.
Рейла рассказала ей о ее… беседе с сыном, относительно Веры и второго брака. Рейгар ничего не говорил с тех пор об этом. Элия настороженно решила принять это за добрый знак. Если кто и мог заставить его передумать, так это так долго страдавшая его мать. Боль Рейлы нельзя было так легко проигнорировать, как боль Элии. Для многих мужчин слабостью были их матери. Так точно было для Дорана и Оберина.
Теперь они повернулись к двери перед ними, и Элия позволила Рейгару шагнуть вперед. Он казался почти неуверенным, по-мальчишески нервным, когда открывал дверь. Она не знала, как долго сможет выносить это восторженное, со слабостью в коленках поклонение. Она отчаянно надеялась, что он не решит, что они с Лианной будут радостно жить в общих комнатах, вместе прядя и вышивая, единые в семейной гармонии, в ожидании его возвращения с какого-нибудь собрания совета, дабы осыпать его дамскими склонностями.
В комнате их ожидала та сама игла, на острие которой балансировал Вестерос.
Эртур Дейн выглядел совсем как она его и помнила, вот только лицо было потрепано и загорело, а волосы длиннее. Элия знала его с самого детства, и теперь, пока Рейгар стоял спиной к ней, не стала скрывать откровенного отвращения в своем взоре, когда смотрела на него. Казалось, Эртур позабыл свои дорнийские корни ради своего лилейно-белого плаща. Но он стоял напряженно, избегая ее взгляда, хотя она заметила, как он коротко взглянул в их сторону в поисках Эшары.
Лианна Старк – Лианна Старк была не такой, как она ожидала. Элия едва видела девочку несколько раз в Харренхоле, и помнила только смутные очертания юной девицы. Светлокожая, с темными волосами, одетая в синее и серое, помнила она. Иногда по залу пролетал ее громкий смех, и вокруг нее вилась стайка мальчишек-волков, ее братьев. Всего-навсего одна из тысяч на трибунах турнира, когда острие черного копья Рейгара мелькнуло в футе от нее, протягивая венок из роз.
Теперь она стояла перед Элией, во плоти, настоящая, и она была… Юной и худой, и почти бестелесной. Ее светлая кожа обгорела и отслаивалась на шее и носу, от горячего солнца Дорна, длинные темные волосы были грубо обрезаны, не доставая ей даже до плеча, и она была одета в потрепанную и пыльную одежду юного оруженосца, побитый тонкий меч висел на ее поясе. Она была меньше, чем ожидала Элия, почему-то в своем воображении она представляла ее себе высокой, возвышающейся над ней, старше, более кокетливой, знающей, какой-то такой, но это…
Это ребенок, подумала Элия. Не только потому, что ей не могло быть больше пятнадцати лет, и потому, что она была одета в одежду зеленого мальчишки, но из-за выражения ее лица. Это был взгляд ребенка, одновременно бросающего вызов и пристыженного, упрямого и перепуганного. Это путаница в его голове. Она не поклонилась и не отступила от Элии или Рейлы, или Рейгара, но она и не улыбнулась и не пропела приветствия. Вместо этого девочка просто стояла, словно застигнутая врасплох, напуганная, но не желающая это показывать, очевидно желающая приподнять плечи и опустить голову вниз, и все же стоявшая смирно, словно замерев.
– Лианна, – сказал Рейгар, и было очевидно, что он старается сохранить королевское спокойствие, заставляя себя удержаться от желания немедленно подойти к ней. Вместо этого он учел, где находится, не стал обнимать ее и осыпать поцелуями заверения.
– Миледи, – сказал он, – вы не можете представить, как я боялся за вас, когда мы получили вести из Дома Урожая. Сир Эртур, – он посмотрел на рыцаря, который мрачно приподнял голову, – я глубоко благодарен вам. Вы вели себя как подобает вашему ордену и даже более того.
– Да, ваше величество, – сказал Эртур, и ничего не добавил. Меч Зари потерял дар речи? Тут Элия почувствовала себя слишком жестокой, ведь он очень ценил сира Герольда. Но сир Герольд был лордом-командующим, и он поощрял глупость Рейгара, и Элия не знала, сможет ли она когда-нибудь забыть об этом и искренне погоревать о его кончине.
– Рейгар, – сказала Лианна хрипло, но когда он повернулся к ней, корона сверкнула на солнце, и казалось, что Лианна заметила это и поправилась, очевидно понимая, что все теперь изменилось, и они в Красном замке, а не в какой-то дыре в Красных Горах, где они могли вести себя как парочка простолюдинов. – Ваше величество, – поправилась девочка и взглянула на Рейлу и Элию, и, слава богам, ей хватило здравого смысла сделать реверанс, каким бы напряженным и вымученным он не был. – Ваши величества, – пробормотала она.