Они оставались сухими, когда они встали, и он обернул ее в тяжелый плащ с рычащим лютоволком на спине. Как она читала, на Севере было принято, чтобы жених нес невесту на пир, но в этот вечер не было пира, вместо этого они прошли рядом в зловеще тихий замок. Она поужинала несколько часов назад, как и он. Теперь оставалось только закрепить брак. Они, к ее облегчению, пошли к его спальне. Значит, ее комната будет убежищем от всего этого. Лучше оставить все воспоминания там.
Он вышел в смежную комнату, чтобы дать ей переодеться , и две поджидавшие их служанки сняли и свернули плащ и помогли ей снять платье. Она приняла ванну меньше часа назад – церемония была куда короче, чем она ожидала, и ее волосы все еще были влажными. Она провела руками по их длине, и служанки попрощались и вышли. Она осмотрела постель. Здесь ли он спал со своей первой женой? Она очень мало знала о покойной леди Лиарре. Была ли она горячей и упрямой, как ее старший сын и дочь? Или она была тихой и отстраненной, какими казались ее младшие сыновья?
Любили ли они друг друга?
Но она знала, что во многих браках очень мало места остается любви. Этот вряд ли будет уникальным. Она подумала о Визерисе, и ей захотелось плакать, но он сглотнула комок в горле. Она была сильной до сих пор. Она вынесет еще немного. Дверь скрипнула, и Рикард снова вошел в комнату. Рейла опустила руки по бокам и быстро глянула на него, прежде чем снова уставиться на постель, ожидая. По крайней мере, не было церемонии провожания в постель. Она помнила ту, на своей первой свадьбе. Мальчики и мужчины, что несли ее в спальню, казались почти пристыженными. За ее юность или потому что она выходила замуж за собственного брата, она не была уверена.
– Я попрошу вас закрепить брак, – сказал Рикард. – Но после того… – в первый раз на ее памяти он заколебался, его челюсть сжалась, и он продолжил. – Я не женился после смерти Лиарры, потому что не видел необходимости. Она подарила мне четверых детей. Я не хотел, чтобы другая женщина заняла ее место. Я знал с тех пор женщин, но никогда не думал, что снова женюсь.
– Вы были хорошим и гостеприимным хозяином, милорд, – тихо сказала Рейла. – Я отдаю должное вашему дому. Благодарю вас за то, что приняли меня у себя.
– Вы не гость, – ровно сказал Рикард. – Теперь вы леди этого замка. Вы примете этот долг. Если вы желаете фрейлин, я попрошу о них своих знаменосцев. Вы можете выбрать собственных служанок. Вы здесь не пленница. Вы можете ходить куда угодно в Винтерфелле и говорить с кем пожелаете.
– Благодарю вас, – снова тихо сказала она.
– Не благодарите, – коротко ответил он. – Это ваше право.
А теперь о его праве, подумала она, и понадеялась, что он не видел, как дрожали ее руки, когда она быстрым движением сняла сорочку. Она предпочитала сделать это сама, чем позволить ему. Этот урок она хорошо выучила от Эйриса.
Рикард смотрел на нее, когда она быстро прошла к постели и забралась на нее. По крайней мере это будет быстро. Он мог не ненавидеть ее, но и любви он к ней не испытывал, и хотя она знала, что все еще была привлекательной женщиной, она уже давно не была свежей юной девой. На ее теле оставались следы растяжек. И другие следы…
– Стойте, – вдруг сказал Рикард, прежде чем она успела лечь. Она застыла, обнаженная, стоя на коленях на кровати, одной рукой держась за подушку. Она хотела сесть и поджать под собой ноги, прикрыть руками грудь, но он был ее мужем, и он велел остановиться, и хотя она не считала его чудовищем, она не осмелилась ему противиться, даже в малости.
Он подошел к ней в несколько шагов, и она прикрыла глаза, готовясь к тому, что случиться.
– Шрамы на вашей спине, – сказал он тихим, почти хриплым голосом. – От чего они?
Ее волосы свисали ниже плеч, оставляя спину открытой. Рейла открыла глаза, но все же не двинулась.
– Эйрис, – сказала она, почти шепотом.
– Как человек может оставить такие следы? – его голос был жестким и ровным, как будто что-то для него подтвердилось.
– Его… Мой покойный супруг отказывался стричь ногти, а также волосы, в его… последние годы. Он не любил острых предметов. И он… – она не знала, как облечь это в слова, все это. Она почти стыдилась, хотя и не должна была – ведь не сама она себе это сделала, так почему же стыдиться? Почему она чувствовала себя такой униженной, говоря это.
– Он изрезал вам спину, – сказал Рикард. Она не знала, как понять его тон, но было легче говорить это изукрашенной спинке кровати перед ней, а не ему в лицо. Стая волков бежала через темный лес. Она почти бессознательно провела по ней пальцем.
– Да, – сказала Рейла, и вдруг ощутила прилив силы. Ее голос стал тверже, громче. – Так и было. – Она развернулась, больше не испытывая страха, слишком злая, чтобы бояться, и убрала волосы, чтобы он мог видеть ее грудь и живот. – И здесь, – она провела пальцами по шрамам на ее уже бледной коже, вокруг груди, на ключицах и шее, вниз по животу.
– И он кусал, – вспомнила она, и ей больше не было холодно, ей стало жарко от прилива ярости в ее крови. – И бил. И сжимал мою шею, пока я не начинала видеть звезды. Не было ничего, что… – дыхание замерло в ее горле, но она продолжила, – ничего, что он бы не делал.
– Королевская гвардия вас не защищала? – его тон был резким и почти злым.
– Королевская гвардия приносит обеты королю, – с горькой, почти ядовитой улыбкой сказала Рейла, теперь сидя на коленях, положив руки на бедра. Там были еще шрамы, ведущие по ногам к ее лону. – Не королеве. Мне они ни в чем не клялись.
Рикард ровно посмотрел на нее. Потом он развернулся и вышел из комнаты, и вернулся спустя несколько секунд с Льдом. Рейла не сдержалась и отпрянула, когда меч блеснул в свете огня. Он присел на постель напротив нее и положил меч себе на колени.
– Мы уже принесли клятвы, – заметил он, – но сегодня я принесу вам еще одну, так как вы не получили от меня свадебных подарков, супруга. Я клянусь на этой стали и на моей чести Старка, что я никогда не причиню вам вреда.
Рейла смотрела на него некоторое время, а потом протянула руку, прикоснувшись к холодному железу рукояти.
– Я принимаю вашу клятву, – сказала она. – Вы не были обязаны проявлять такую доброту.
– Вы думали, я буду вас избивать и насиловать, как он? – в его голосе не было обвинения. Только вопрос.
– Нет, – ответила Рейла, все еще глядя на меч, – но я и не думала, что вы предложите мне милосердие. Я была готова ко всему, что случится, от ваших рук или ваших слов.
– Вы моя жена, – ответил он. – И я думаю, вы поймете, что я не тот лорд и супруг, каким был этот мерзавец, которого вы называли королем.
Она никогда не слышала, чтобы при ней раньше оскорбляли Эйриса. Но Эйрис был теперь мертв. Он не мог больше судить и наказывать. Она должна была это помнить.
– Я не ожидала, что вы простите меня или мой род после того, что случилось с Брандоном, – сказала она очень тихо, почти пожалев о своих словах, как только они вырвались.
– Вы не заставляли Брандона требовать этот суд, – Рикард поднял Лед и положил его на камин. – Как и король, если на то пошло. Мой сын понимал, что его судьбой была или смерть, или победа. Я не могу прощать вас за то, чего вы не делали, – он повернулся к ней спиной. – И вы не забирали мою дочь. Это дело короля, не его матери. Я не молод, Рейла. Я сражался во многих битвах. Мне не нужна еще одна, в моем доме, против собственной жены. Вы до сих пор чтили свои клятвы, данные мне. Я отвечу вам тем же.
Он снова оглядел ее тело, но в его не было похоти или гнева, но она заметила желание в этих серых глазах. Значит, он не был сам сделан изо льда.
– Я держал в руках меч с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, – он начал методично раздеваться. Он не был согбен возрастом – был старше ее не более чем лет на пять, подумала она. Он был таким же высоким и сильным, как его сыновья. – Но на вас больше шрамов, чем на мне, миледи. Я не стыжусь своих, – он кивнул на след от жуткой раны с правой стороны груди, когда отбросил рубаху и штаны, – с чего вам стыдиться своих?