Перед моим взором открылся вид на помещение, до боли привычной чайной лавки. Собственной чайной лавки. Смех вновь прозвучал, но уже не так громко и я перевел взгляд на распахнутое поблизости окно. Мимо пробегала ребятня, запуская в небо воздушного змея и восторженно крича. Всё стало предельно ясно. Это был всего лишь сон.
Горько усмехнувшись, протер ладонью лицо, снимая с себя остатки сна. Вот ведь, прямо на рабочем месте уснул. Такого никогда ещё со мной не было. Видимо, старею. Поднявшись с кресла, оглядел небольшой зал, в котором было четыре столика, где посетители могли насладиться напитком, не покидая самой чайной. С удивлением обнаружил, что за столом сидела молодая пара, отставив от себя уже видимо давно опустевшие кружки с чаем. Они держались за руки и мечтательно глядели в окно, которое выходило на просторную улочку. Чуть поодаль виднелось бескрайнее море.
Хорош, хозяин, ничего не скажешь. Уснул, не дождавшись ухода посетителей. Нехорошо вышло.
Заметив движение, парень обернулся и, радостно улыбнувшись, помахал рукой.
— Леви, доброго дня вам! Вы уже проснулись?
— Конечно он проснулся, Фалько, разве это не очевидно? — проворчала девушка, снисходительно глядя на своего друга.
Ну хоть свои. Спросонья не признал даже.
— И чего не разбудили, отродья?
Фалько немного стушевался и, едва заметно пожав плечами, покосился на Габи.
— Потому что вам нужен был отдых, — упрямым голосом заявила девушка, — вы обычно всегда плохо спите, и это было бы кощунством, если бы мы вас разбудили. Не переживайте, мы закрыли лавку и даже сами себе чай сообразили. А вы нас даже не услышали, так крепко спали. Снилось что-то хорошее?
Хорошее. Это мягко сказано. Это был самый восхитительный сон за последние пять лет. И от того был очень болезненным. Нахмурившись, спросил:
— С чего ты взяла?
— Вы улыбались во сне, — довольно протянула Габи, игнорируя толчки локтем от Фалько.
Надо же, улыбался. Хорошо хоть не стонал от удовольствия.
— Чего вас ко мне принесло? — решил сменить тему. Обсуждать свои сны я ни с кем желания не имел. В особенности этот.
— Вы, как всегда, само гостеприимство, — хихикнула Габи.
Фалько кашлянул, тем самым заставляя подругу замолчать и продолжил сам:
— Мы были в гостях у Саши и Николо и они всучили нам в дорогу пирог. Домой всё равно идти мимо вашего дома, и захотели зайти поделиться им. Габи уже его разрезала и оставила вашу часть в подсобке.
В сердце приятно кольнуло. Эти ребята никогда не забывали про меня и были рады встрече, несмотря на мой скверный характер. До сих пор поражаюсь, от чего им было возле меня мёдом намазано, но когда я решил остаться в Марли, ребята помогали мне влиться в эту новую жизнь, а так же неоценима была их помощь в открытии чайной лавки. Иногда они выходили работать за меня, когда мне нужно было отправиться по делам на Парадиз или решить дела с поставками. Помогали разносить молву об открытии лавки и привлекали новых клиентов. Я по-своему прикипел к ним, и становилось как-то легче, слушая их бесконечные шутливые перепалки друг с другом.
— Спасибо, — мой тон немного смягчился, — ещё чаю?
— Нет, спасибо, мы и так по три кружки выпили. Домой пора идти, а вы лучше идите отдыхайте, — отозвался Фалько, а Габи согласно кивнула.
Проводив ребят и забрав с подсобки заботливо оставленный пирог, вышел через вторую дверь, которая вела прямо в свой собственный дом. Если бы не удачное расположение и не дополнительная пристройка, в которой можно было открыть своё дело — никогда бы не взял такую махину. Домик был уютный, в два этажа, в нежных пастельных тонах. Но я не мог себя осилить спать в одной из комнат, отдавая предпочтение дивану или креслу в гостиной. В комнаты заходил только для того, чтобы навести уборку, либо там могли иногда ночевать запозднившиеся гости или прибывшие с Парадиза товарищи. Не мог заставить себя спать на широкой двуспальной кровати. Без неё не мог.
Убрав пирог на кухне, вернулся в гостиную, даже не включая свет. Сел в кресло, устало запрокидывая голову о спинку. Послевкусие после сна было горькое, но и в то же время такое восхитительное. Тоска сжимала сердце и тишина дома всё больше позволяла этому чувству захлестнуть себя с головой. Каждый раз я вспоминал наш последний разговор и корил себя за такую беспечность. Я же, чёрт его дери, видел, что с ней что-то было не так. Что она что-то утаивает. Такой она была каждый раз, когда задумывала очередное спасение, но я был слишком ослеплён целью наконец разобраться с Зиком. И вот цель достигнута, но облегчения я так и не ощутил. Слишком высока была цена. Ханджи рассказала, что Сия прекрасно знала, что́ нас ожидает и как обычно молчала, упрямо говоря ложь прямо в глаза. Неудивительно, она всегда такой была. Всегда старалась действовать в одиночку, рискуя своей жизнью. И вот в этот раз спасение оказалось для неё последним. И как иронично, что закончилось всё на спасение моей никчёмной жизни. И ради чего? Чтобы он помирал от тоски, с надежой ожидая того часа, когда тело испустит дух? У меня ведь больше нет никаких целей. Война давно окончена, но места в этой мирной жизни себе, увы, найти так и не смог. Только своё дело, о котором так давно мечтал, не давало окончательно опустить руки. Но кто знает, насколько меня ещё хватит?
Вдруг в дверь последовали громкие удары. Кого там нелегкая ещё принесла, на ночь глядя? Встав с кресла, с раздражением слушал нескончаемый стук и уже предвкушал, с каким удовольствием буду откручивать голову такому настырному гостю.
Распахнув дверь, чуть не был сбит с ног, ощущая на себе цепкую хватку объятий.
— Леви-и-и-и! Как я рада тебя видеть!
— Поумерь свой пыл, очкастая. Каким ветром тебе сюда принесло? Ты же собиралась прибыть через неделю?
Ханджи отпустила меня из своих загребущих рук и пнула ногой свою дорожную сумку, давая ей проскользнуть подальше в гостиную. Свинство какое.
— Планы немного изменились. Моблит прибыл ещё три дня назад, но остался у Бозардов. А я, как закончила свои дела на острове, мигом купила билеты сюда. Остальные действительно прибудут через неделю.
— Ясно. Ну заходи тогда, чего встала? Только разуйся тут, не нужно мне песок в дом таскать.
Ханджи почесала затылок, натянув глупую улыбку. Уж слишком мне знаком такой жест. Ничего хорошего он обычно не предвещал.
— Понимаешь, Леви. Я не одна приехала. Ну как бы одна, конечно, но со мной напросился еще один человек и я тут подумала…
— Ближе к делу, — процедил, хмуря брови.
— Ну, в общем…
— Да ладно тебе, лепечешь как пятнадцатилетняя тёлка. Здарова, Леви! А ты так до сих пор не подрос, как посмотрю.
Блядь. Вот тебя мне ещё на голову для полного счастья не хватало.
— Какого хрена, Кенни? Ты тут что забыл?
— Не слишком гостеприимно ты родственников встречаешь, малой. Старика даже в дом не пригласишь? — ехидно ухмыльнулся Аккерман-старший, наслаждаясь моим раздражением.
Не то, чтобы я был рад его видеть, но и ожидаемой злобы не ощущал. Перегорел уже давно. Мы иногда пересекались с Кенни, когда я прибывал на аудиенцию к Хистории, но разговора, как такового, у нас не получалось. Слишком много дерьма между нами протекло, и не вымоешь уже. И я был действительно удивлен тому, что этот хрен решил заявиться на порог моего дома.
И вот уже спустя полчаса, расположив каждого из гостей по гостевым комнатам, мы сидели на кухне, потягивая приготовленный мною чай. По началу потягивали. Позже Кенни вытащил бутыль с каким-то спиртным и в опустошенную от чая кружку стал наливать его себе и Ханджи. Сам я отказался от такой затеи. Зачем зря переводить выпивку, если она для меня, что вода из-под крана.
— И вот, говорю я ей, мол, мужика себе заведи, пиздюков настрогайте. Нет, же, сражения ей подавай. Вот и будет крутиться как белка в колесе в этой полиции, пока из-за старости её не выбросят существовать на пенсионные пособия, — разглагольствовал Кенни, слишком энергично жестикулируя.