– Ну, что, у кого какие предложения? – склонился над столом Баки, командир группы Беркли-1, по неудачному стечению обстоятельств выживающий здесь около двух недель. Его усталые глаза были направлены на карту “ЧТ”, на которой когда-то нанесли расположение особо крупных и опасных аномалий. Жаль, что информация уже давно не актуальна.
– Ближе двухсот метров он не подойдет, это ясно как божий день, уже имеется опыт с кораблем “Айконос”, – сидел сложа руки на груди Зарак, судя по говору, турок. – Значит прибудет вертолет. А это значит, у нас лишь один шанс смотаться всем скопом. Второго рейса не будет, к тому же, те, кто останется, долго не протянут. Эти твари попрут со всех окраин, и этих ваших “химер” тоже не забудут захватить.
– Гм. – подвинул к себе карту Уилл Би, с перебитым носом, и, кажется, слепым левым глазом, хотя выглядел очень молодым и энергичным. Он внимательно повертел холст, и через минуту выдал своё заключение: – Наиболее удобное место находится вот здесь. – он ткнул пальцем на участок какой-то малой постройки. – Надо расчистить площадку, и тогда место станет идеальным. Оно имеет подходы со стороны доков, и со стороны дороги. То есть, если укрепить точки здесь, здесь, и здесь, то мы сможем прикрывать друг друга и вертолет, для более безопасного подхода к нему.
– Я могу заминировать наиболее уязвимые места, – встала Картер. – Взрывпакетов не так много, но огородить хотя бы часть подходов не худшая идея.
– Отлично, – кивнул он. – У вас, Том, – он посмотрел на узколобого мужичка с некрасивой редкой бородкой. – и Евгений? – его взор упал на русского.
– Зажечь побережье? – пожал плечи Дорохов.
– А это мысль, русня! – подхватил Том. – Краулером я подцеплю цистерну, и мы тут всё зальем дизелем. Да, конечно, это один хрен никого не остановит, но пару десятков хомяков это точно убьет.
– Прекрасно, черт побери, – рыкнул Баки. – Что же, восточники займутся поджогом, Вивиан, вместе с Би заложите мины и оборудуйте бойницы. Я с Зараком займусь местом для посадки вертолета. Макс, на связи.
Все встали из-за стола.
– Это наш второй шанс, – добавил Баки, перед тем, как все начали расходится. – И третьего нам судьба уже точно не даст.
…
Самый нижний уровень комплекса. Абсолютная тишина. Будто в воздухе растворился хлор. Никто не смел и звука издать своим дыханием.
Редрик заглянул за угол. Осторожно осветил ближайшую часть помещения. Кажется, они пришли.
Монструозное сооружение прямо в середине большого поля, предназначенного для физического развития солдат. Теперь уже понятно, каких.
Оно состояло из скопления каких-то приборов, проводов, датчиков, разноцветных указателей, трансформаторов, и всякого прочего “научного” барахла. Редрик не знал назначение ни одной из вещей, закрепленных на какой-то балке. Но держалось всё это на соплях и честном слове. Зато Даниэль, кажется, была в странном состоянии восторга, совмещенным с шоком и непониманием.
Завернув чуть дальше, они нашли койку. На колесиках. Рядом аппаратура, к которой шли провода от кучи работающего хлама. Но внимание больше привлекал человек, лежащий на этой самой койке. Он выглядел до жути знакомым…
– Джон Биттер?.. – промолвила Руссо. – Не может быть…
– Может, та копия, о которой он говорил? – обронил Ред, внимательно осматривая округу. Не то чтобы, что это хоть как-то помогло в случае атаки хомяков. Скорее инстинкт, заученный десятилетиями.
Руссо коснулась тела. Проверила бейджик. Охнула. И показала Шварцу. Там значилось, что раньше это тело принадлежало некоему “Джеймсу Биттеру”. Всё стало на свои места. Между тем, на голове ученого был странный предмет, напоминающий шапку из фольги, но с подключенными к ней проводами. Аппаратура, судя по всему, работала.
Даниэль осторожно сняла этот головной убор.
– У него тоже… “ПКР”. – она взяла левую кисть трупа, разблокировала дисплей. Через некоторое время она рыкнула. – Никаких записей. Кроме этой, сделанный на диктофон. Я продублирую канал на наши “ПКР” …
Буквально через секунду в голове затрещал довольно бодрый голос.
Руссо подняла с пола какой-то лист, судя по всему, выпавший из руки мертвеца.
“… встретился с ним. Оказался довольно неплохим парнем. Но имя дурацкое. “Джон”. Как мои родители могли бы мне дать такое имя? Хотя, как зовут оригинала нам уже вряд ли узнать. Ах да, самый неожиданный поворот-то я и пропустил. После перевода проекта “Шторм” в реальность, мы выяснили, что оказывается, ни он, ни я, не являемся оригиналом. То есть, пока он уничтожил девять копий, появилось ещё некоторое число вневременных коллизий. И вычислять оригинал математическими методами становилось накладно. Поэтому мы поспешили. И сделали апгрейд системы. Теперь она управляется с SNDK. То же самое, но теперь делать это можно гораздо быстрее, реагируя на все выпады суб-уровней пространства. А они те ещё сволочи. Они не поддаются никаким законам логики и расчета. Словно они - “слоеный” пирог, существующий в метафизическом измерении, и вдобавок замыкается на самом себе. С таким никто раньше не сталкивался. И мой долг ученого состоял в изучении этого феномена. Мой труд уместился почти на 150 страницах чистого текста. Он хранится в зашифрованном документе, на “персоналке”. Мои теории оказались полностью идентичны домыслам Джона, поэтому его имя я упоминать не стану. Но мне нужно перейти к главному. Никто из нас не может взять на себя управление “Штормом”. Джон обеспокоился этим вопросом, и, кажется, нашел на поверхности некоего… Лагин… Лугига… Лингунсьена… Агента “Сан”, прибывшего с миссией по поиску нас и нашего “Шторма”. Его операция была секретной, и что-то в этом роде. Тройной блеф, кажется это так называется. Только вот на вычисление его “оригинальности” уйдёт немало времени. К тому же, он затеял какую-то свою игру, чтобы навсегда уйти из зоны “ЧТ”, найдя себя. Вот болван. На листе я изложил краткую форму того, как запустить программу SNDK. Нейроинтерфейс мы починили, так что в случае намека на кровоизлияние в мозг вас просто отключат. В самой программе есть справка, вызывается по команде “F!”. Собственно, всё… Джон, зачем ты меня заставил это сделать? В смысле? Максимум, что мы получим - ядерную ракету! И эти долбоящеры, прости Эйнштейн, гановцы, взорвут планету! Это никому нафиг не сдалось!.. Да не пытайся ты меня успокоить… Какая разница. С вероятностью восемь из девяти миллионов все наши труды сотрутся в песках времени… Что? Я отключил запись. Разве?.. Гм. Действительно…”
– Так, помогите убрать труп…
Застывшее тело Джеймса Биттера рухнуло наземь.
– Помогите лечь…
– Подожди. Ты сама хочешь всё это провернуть? – Шварц на удивление сохранял абсолютную спокойность и хладнокровие.
– Да… – девушка сняла шлем, и убирала длинные волосы, чтобы те сильно не мешали.
– Стой. Ты копия. Ты можешь случайно стереть себя, и все наши труды будут насмарку. – и не дожидаясь согласия, он потянул “шапку” вверх.
– Вы… Да, я почему-то… не догадалась. – с некой досадой она встала с койки. – А вы управитесь с нейроинтерфейсом?
– Судьба планеты на кону. Лучшей мотивации не найти. – из уст Шварца это прозвучало ещё более тоскливо и пугающе.
Через несколько минут томительного ожидания для Редрика и дрожи в пальцах у Руссо, “Шторм” завелся. Загудел трансформатор, включился центральный монитор. Буквально в несколько кликов Даниэль включила ту злосчастную программу. Редрик ощутил странное жжение в лобной доле, но не более того.
– Готовы к погружению?
Редрик молча смотрел вперед.
Ничего не происходило.
– Ну, что ты так смотришь на меня? – выдавил из себя Шварц. – Нет у меня эпичных фраз на такой случай…
Клик мышью. И Ред отключился.
…
– Ненавижу тишину. Это чертовое ожидание своей участи. Ждать, надеяться, молиться, к черту это… – ворчал про себя Том.