Менжинский. У военных есть термин — главный удар. Вероятно, и нам надо принять его.
Артузов. Я с вами согласен.
Менжинский. Раз согласны, то изложите свою точку зрения на главный удар, против кого нам следует его сейчас направить?
Артузов. Против Рейли и рейлизма.
Менжинский. Но он уже однажды вышел из игры?
Артузов. Вышел. Но снова входит. Что касается главного удара, то, если вы, Вячеслав Рудольфович, не против, выслушайте некую историю. У нас в технологическом институте был профессор, он делил студентов на три категории. Первая — это наиболее способные ребята. Вторая — середнячки, третья категория — малоспособные, а точнее, плохо успевающие. На какую группу профессор рассчитывал свои лекции? На середнячков, считая, что им-то и надо помочь разобраться в материале, чтобы они усвоили и сдали курс. А наиболее способные сами во всем разберутся. Что же касается «хвостистов», то на них не стоит и время тратить. Теперь давайте на миг перенесемся к более близкому для нас примеру. Песочные Врангели и Марковы скомпрометированы. Они для нас главной опасности не представляют. Савинков, самый трудный враг, обезврежен. В серединку между Врангелями и Савинковым вторгся Рейли. Точнее, его пригрел не кто иной, как Черчилль. Это уже очень серьезно. По логике главный наш удар должен быть нацелен на Рейли.
Менжинский. Исходя из приведенного вами примера, Рейли только «середнячок»?
Артузов. В этом смысле — да. Вам показался странным закон трех частей нашего профессора? Каждый враг по-своему опасен. И все же я выделяю Рейли. Он только входит в роль. Я считаю, на него необходимо нацелить лучшие силы нашего отдела.
Менжинский. Я вас так и понимаю. Рейли, несомненно, доставит нам много хлопот. Нам сейчас важно понять и другое: какие причины обусловили появление Рейли? В чем его сила, кто его поддерживает?
Артузов. Черчилль уже не верит в силу белогвардейщины. Пускает в ход свои козыри. На начальной стадии рейлизм, несомненно, будет иметь ускоряющее развитие. Он постарается вобрать в себя все эмигрантские течения, выступающие до сих пор против нас.
Менжинский. Согласен с вами. И формы борьбы Рейли окажутся традиционными, вряд ли чего нового он придумает. И все же, с чем мы столкнемся?
Артузов. Рейли не начнет свои действия против нас, как говорится, с «чистого листа». В первую очередь он обратит внимание на «Трест» и «Синдикат», постарается прибрать их к рукам. Рейли постарается заявить о себе и громкими диверсиями, и, надо полагать, рано или поздно авантюризм толкнет его вновь в нашу страну.
Менжинский. Да, это решающие моменты. Рейли профессионален, обладает умом и изобретательностью, с благословения определенных кругов он непременно вступит с нами в непримиримую борьбу.
Артузов. Постараемся хорошо сыграть против Рейли, а если к тому же поможет счастливый случай…
Менжинский. Я далек от «серендипиты» — этакой счастливой цейлонской случайности. Игру следует строить не на везении и не в расчете па счастливый случай, а на основе точно рассчитанного плана, предвидении скрытой опасности. У вас масса дел, Артур Христианович, и, боюсь, ваша мысль будет блуждать. А вы все время возвращайте ее к Рейли. У вас должно появиться жгучее желание победить…
Почти все старые разведки изучали характер полководцев, отдельные их черты: энергичность, упрямство, отвагу, осторожность, волю к победе и, наоборот, нерешительность.
Зная характер полководца, оказывается, можно влиять на его решения — одного при определенных ситуациях заставить отступить, другого с помощью демонстрации силы вынудить отказаться от активной борьбы, третьего подтолкнуть броситься в опрометчивое наступление. Думаю, следует Рейли подтолкнуть к активной борьбе, и тогда вывод его через границу станет реальным делом.
Артузов. Я с вами вполне согласен. Он окажется в положении путника, который встретился с бурной рекой и ищет надежные камни, чтобы перейти по ним водную преграду. Рано или поздно он отважится перейти границу. А действовать, как подсказывают логика и опыт, надо подобно тому, как мы поступили с Савинковым. Предоставить Рейли «окно» на границе, создав иллюзию безопасности.
Менжинский. Насчет «окна» согласен. Но учтите — были случаи, когда самые отважные пасовали перед вдруг возникшей опасностью. Вот тут и необходимо знание теории вероятности.
Артузов. Изучая дело Рейли, я попытался определить возможности, связанные с «рассчитанным риском», а точнее, оценивая обстановку, выбрал все «лучшее из худшего» и «худшее из лучшего».
Менжинский. В таком случае надо действовать, действовать без колебаний.
Была еще одна причина, не позволявшая оставить Рейли без присмотра: советская дипломатия делала важные внешнеполитические шаги, на деле проводя ленинский принцип мирного сосуществования. Рейли был убежденным врагом любых переговоров Запада с Советами и готов был на самые крайние, террористические меры против советских представителей за рубежом. Артузов хорошо помнил донесения Андрея Павловича Федорова-Мухина из Берлина 1922 года:
…Рейли приехал в Берлин, приехал с благословения «отцов» западной политики. Здесь, в этом городе, окопались самые отпетые враги Советской власти. С их помощью лучше всего заявить о себе. Рейли нужно громкое дело, которое бы заставило говорить весь Запад. Из прессы он узнает, что советские наркомы Георгий Чичерин и Леонид Красин по пути в Италию, где они должны принять участие в Генуэзской конференции, на некоторое время остановятся в Берлине. Подходящий случай, чтобы расправиться с видными большевиками! Рейли находит фанатиков-пособников. Это один из руководителей белогвардейского союза — Долгоруков, гвардейский офицер Малевский и капитан Эльвенгрен, шпион, организатор контрреволюционного восстания в Карелии в 1919 году, близкий сотрудник Савинкова. Оружием и бомбами снабдил эту компанию бывший начальник врангелевской разведки Орлов.
Главная роль отводилась Эльвенгрену. Он должен был стрелять в Чичерина и сопровождающих его лиц на вокзале. Но немцы, видимо, почуяли неладное и, не желая накануне Генуэзской конференции портить отношения с Советской Россией, приняли надежные меры для обеспечения безопасности Чичерина. Покушение сорвалось.
Рейли получил новую информацию — в Берлине два Максима: замнаркома по иностранным делам Литвинов и писатель Горький. Решено организовать покушение па них в театре. Для Эльвеигрена и его людей приобрели билеты в театр на Унтер-ден-Линден. Но Литвинов и Горький, не досмотрев спектакль, покинули ложу.
…Итак, Артузов пришел к убеждению, что, несмотря на важные дела в Америке, Рейли использует первую же серьезную возможность для возвращения в Европу. А здесь он непременно попытается обзавестись собственной сильной организацией для работы в Советской России. Таковой мог и должен был стать только «Трест». Действительно, письмо из Ревеля от Е. вызвало у Рейли должную реакцию. Из его ответного письма было очевидно, что Рейли с готовностью зацепился за «Трест». В переписке Е. уже связывал Рейли с одним из представителей «Треста» — Н. Н. Бунаковым. Он писал: «…когда Вы будете писать Н. Н. Б., будьте столь любезны и напишите ему лично письмо, которое было бы исчерпывающим по всем интересующим вопросам; в данном случае Вы также сможете задать ему все те вопросы, на которые Вам необходимо будет иметь ответ. Другое же письмо Вы должны написать таким образом, чтобы он был в состоянии показать его московскому центру или же его представителям и в котором должно быть сказано, что Вы заинтересованы его коммерческими предложениями с указанием на то, что Вы сможете быть им полезным».
На это Рейли ответил: «Мой дорогой Е.! Письма гельсингфорсских представителей «Синдиката» весьма интересны, но как обычно бывает в таких случаях, все они слишком туманны. Я буду придерживаться вашего совета и напишу ему непосредственно. Я напишу ему очень подробно и даже поставлю все точки над i, так как, по моему мнению, а также судя по исключительно ценным данным, которые Вы переслали мне, положение таково, что надо постепенно приступать к действиям».