Перед тем как сестре выйти, я незаметно сунула в её пакет с покупками несколько банкнот. Сунула так, что она должна обнаружить их, только когда встряхнёт пакет. На самое донышко. Был год, когда я полностью просидела на её шее – и она ни слова не сказала. Нет, я, конечно, вязала и ей, и на заказ, но что это – деньги от вязания, когда вяжешь непрофессионально – слишком долго… А если сейчас есть возможность… Да ещё перед выходом из отпуска… Я подумала, как она найдёт эти деньги, как будет сердиться, что я швыряюсь деньгами, а сама, счастливая, пойдёт и купит не только то, на что смотрела в бутиках, но и вообще спокойно прогуляется по любым магазинам, не ограничивая себя – и это в конце отпуска… Подумала и улыбнулась. Здорово! Мне нравится! Может, Сергей прав насчёт богатства?..
Андрей развернул машину в конце дороги перед домом и выехал на оживлённую ближе к обеду трассу. Я теперь сидела рядом с ним.
– Аня очень нуждается в деньгах? – вдруг спросил Андрей.
– Не поняла, – удивилась я.
– Я видел, как ты положила деньги ей в сумку.
– А… Ты знаешь, что я безработная?
– Знаю.
– Ну вот, представь, что мы последний месяц жили на её отпускные. Так почему бы не положить? Я теперь богатая! – засмеялась я, вспоминая, сколько у меня осталось, и невольно качая головой. – Тем более она скоро выходит из отпуска.
– Поэтому ты не хотела покупать платье? Не хватило бы на сестру?
– Нет, что ты! Аня здесь ни при чём! Просто смысл в нём, в этом платье? Никуда не выйдешь в нём. Зачем лишняя вещь в гардеробе? Я привыкла, что все вещи должны быть востребованы, а не пылиться где-то на вешалке.
– Такая практичная, да? – смеясь, поддел он меня.
– Ага… Время от времени.
Мы въехали в усадьбу Сергея, и я принялась таращиться на крыльцо дома, ожидая почему-то, что он нас встретит. А когда поймала себя на конкретной мысли: «Он ждёт!«, улыбнулась. С чего бы ему ждать нас? Мы всего лишь съездили за покупками. Сидит, наверное, за компьютером, работает.
У крыльца Андрей сначала забрал мои пакеты и сумки и помог перенести в комнату и только после этого занялся своим грузом. Благодарная, я предложила:
– Андрей, ты, наверное, с обедом не успеваешь. Давай я тебе на кухне помогу?
– Да там помогать нечего. Я всё с утра приготовил, осталось только положить в кастрюлю – и варить. Так что займись лучше своими покупками. Журналы, например, посмотри, – улыбнулся он. – Вон сколько накупила. Неужели всё это свяжешь?
– Всё не всё, но посмотреть хочется, – заявила я и побыстрей смылась в комнату.
Андрей прав. Журналов я ещё не смотрела. А из них самих вряд ли что свяжу. Обычно беру из журнала только идеи, вязку какую-нибудь. А иной раз и вообще ничего не беру. Вдохновлюсь – и придумаю свой эксклюзив.
И всё опять покатилось по накатанной. Обед, тихий час – я играла со Стахом, потом бегали с Вадимом и Регги, возмещая утренний час ходьбы вместо бега.
Сергей был какой-то очень сильно спокойный всё то время, когда я его видела. Даже не то что спокойный – ледяной, смотрел на всех свысока, чему я очень удивлялась. Таким высокомерным я его ещё никогда не видела. Что это с ним? Со мной обращался так, как будто вообще не понимал, откуда я здесь.
И только на вечерней перевязке я поняла причину.
Вскрылась кожа на всех тёмных пятнах – снизу, от стопы до колена. Теперь болела не только пятка. Потому что приходилось убирать гниль. Действуя марличками, смоченными в перекиси водорода, я снимала страшную грязь очень осторожно. Но знала, что, даже слегка прижимая марлички, чтобы собрать гниль, я причиняю Сергею боль.
– Всё. Теперь только мясо – утром, в обед и вечером – сказала я, предельно бережно замотав ему ноги в мешки и опустив штанины.
– А если… не хочется? – ровно спросил Сергей.
– Через «не хочу» придётся. Если будешь есть мясо, при твоей силе воли гангрена начнёт заживать очень быстро.
– Считаешь, у меня сильная воля?
– Я не считаю – вижу. Есть ещё одно: тебе надо начать принимать обезболивающее.
– Нет.
– Чтобы спать.
– Я сплю с твоего хмеля.
– С сегодняшнего дня этого слишком мало.
– Нет. Этого хватит.
– Сергей… – начала я и замолкла, взглянув в ледяные зелёные глаза.
Всё ещё сидя перед ним на коленях, я собрала перевязочный материал и снова посмотрела на его ноги… Кошмара гноящихся язв не видно, но и трав перед глазами не возникает. Нет такой травы, что могла бы притупить ему боль. Если только не снотворное. Но и тогда сон не будет нормальным сном – скорее бредом, пронизанным болью… Я подняла глаза. Тяжёлое от напряжения лицо. Глаза закрыты, кисть одной руки свесилась с подлокотника. Забыв, что мои руки воняют лекарством, я осторожно погладила его руку.
Сергей открыл глаза.
– Мне очень хочется помочь, – тихо сказала я. – Правда.
Он не ответил – только кивнул и поехал к компьютеру.
На ужин я всё-таки решилась приготовить чай из ромашки, единственное, что бледно промелькнуло перед глазами, пока думала о Сергее. Очень боялась, что откажется. И на сердце отлегло: молча выпил, хотя сразу сообразил, что чай необычный. Вообще в доме сразу почувствовалось напряжение, будто здание оплела металлическая паутина, которая постепенно сжималась… Андрей быстро подавал блюда, почти не говорил, разве что когда обращался ко мне или к Вадиму – и то очень коротко.
… Перед сном я ещё некоторое время читала, но сквозь чтение всё думала, каково Сергею с той болью, которую он испытывает… Отложила книгу. Прогулка и громадные впечатления дня, оказывается, здорово утомляют. Укрывшись так, чтобы было закрыто ухо, я провалилась в сон. Но спалось недолго…
Что-то зашуршало передо мной, очень мягко, но настойчиво. Вылезая из глубокого сна, я даже не испугалась, когда поняла, что кусочек одеяла перед моим носом дёргается.
– Стах? – шёпотом спросила я, вытащив нос из-под одеяла.
Недовольно мявкнув, Стах, стоящий у кровати на задних лапах, снова подёргал пододеяльник. Я вздохнула и села на кровати. Кажется, кот не хотел вылезать из комнаты в открытую форточку и требовал открыть ему дверь. Ничего не понимаю… Поднялась, подошла к двери…
Луна светила в окно достаточно ярко, чтобы разглядеть многое в комнате. Но не её свет стал причиной тому, что я увидела на полу. Мелкая трава, привычная глазу возле любой тропки: длинные резные лапки, ярко-жёлтые цветы, – мгновенно появилась вокруг моих ног и будто шмыгнула под дверь. Прекрасно осознавая, что «гусиные лапки» появились не просто так, я накинула на ночное платье халат и, затягивая его завязки, вышла в холл (так называли парни эту большую комнату первого этажа), пропустив вперёд кота. А тот вышел из комнаты и сразу встал в стороне.
Здесь тоже было светло от луны, заглядывающей во все окна. Но и сейчас я не нуждалась в свете. Видела всё.
Белый волк, поскуливая, ковылял к лестнице и тащил по полу за собой капкан.
10.
Он поднял на меня морду и завыл – тихо, изредка поскуливая от боли. А потом снова дёрнул прикушенной капканом лапой. Звяканье цепи от капкана отозвалось в моём сердце болезненным уколом.
Я прижала руку к сердцу. Сама чуть слезами не облилась… Мелькнула мысль: я сплю? Ведь белый волк лишь раз являлся мне – и то во сне… Но сейчас некогда думать, во сне ли всё это происходит, или в реальности… «Гусиные лапки», призрачно сияющие жёлто-зелёным в темноте и серебристым в белом лунном свете, быстрыми дорожками росли по полу – от моих ног к лестнице, куда тащил капкан белый волк.