Фу… Всё. Теперь дождаться прогулки – и собрать все ингредиенты. Думаю, для кулинарных нужд у Андрея наверняка где-то есть маленький огородик. Уж чесноком я у него разживусь – и прямо сейчас. Так что… Дверь на замок закрою, но только один разок.
Снова шагнув было в холл, я отпрянула в комнату, заметив выходящего из дома Шурика. Он ссутулился, на ходу закуривая и придержав ногой входную дверь, чтобы не хлопнула. Никогда этого не понимала: выходить на свежий после грозы воздух, чтобы давиться дымом. С другой стороны, хорошо, что в доме куревом пахнуть не будет.
Влетев на кухню, спросила:
– Андрей, где завтракаем? Тебе помочь с готовкой или разносом?
– Шурику бы отдельный поднос отнести – он отказался с нами есть, когда узнал, что у Сергея будем, – озабоченно сказал Андрей, – но этот прощелыга меня здорово выбивает из графика. Оль, порежешь эти овощи, пока сбегаю?
– Ну нет, так красиво у меня не получится. Это ведь для салата? Давай я сбегаю с подносом? Этот Шурик пока всё равно вышел покурить. Где его разместили?
– В конце коридора от Сергея. Надо на стол поставить, не разгружая, – и всё. Дальше он сам. Точно понесёшь?
– Конечно.
Выйдя из кухни, я оглянулась, не видно ли где недоделанного ангела. Пусто. Только, приветственно неся хвост, подошёл ко мне Стах, и мы уже вдвоём понеслись наверх. Проходя мимо двери в апартаменты Сергея, я улыбнулась, представив, как сейчас той же дружной компанией будем завтракать-обедать и болтать обо всём на свете. Настроение сразу подлетело, и я почти вприпрыжку побежала к последней двери по коридору. Да, тут и впрямь последняя – больше нет. Я точно сюда попала?
Нерешительно постучав и не дождавшись ответа, я толкнула дверь. Стах, присевший было у моих ног дожидаться, когда дверь откроется, вдруг подскочил и, вздыбившись, попятился, размеренно лупя себя по бокам хвостом…
Шёпотом велев сидеть ему тихо, я боком протиснулась в полуоткрытую, жёстко пружинящую дверь и очутилась в комнате. Почти швырнула на стол поднос и выскочила так, что, окажись кто позади, сбила бы с ног! Над присевшим от неожиданности котом я такой прыжок продемонстрировала, что – ах!..
Логово… Больного, а то и умирающего зверя… Ну не верю я, чтобы Сергей распорядился специально дать Шурику такую комнату – мало того что пропахшую плесенью, так ещё и с лохматой чёрной паутиной, тяжело провисшей по всем углам!
Успокоившись, я некоторое время постояла перед закрывшейся дверью, прислонившись к стене и бездумно вспоминая увиденное.
Наконец в последний раз передёрнула плечами от жути, и сквозь хаос взбурливших чувств пробилась ясная мысль. А… нельзя ли Шурика вылечить?
Уже привычная, я выждала пару минут, глядя на дверь в его комнату. Но она как была пустой, так и оставалась. Странно. Обычно отклик шёл сразу. Только собралась ещё раз мысленно повторить вопрос, как вдруг подумалось: вылечить человека можно, если он сам хочет этого. А если нет? Если не хочет?
Кажется, я получила ответ.
Когда снова заглянула на кухню, там уже вовсю орудовали Андрей и Вадим. Оторвавшись от загрузки подносов тарелками, Андрей оглядел меня и высказался:
– Э… Оля, ты не хочешь переодеться к обеду? Минут десять у тебя есть.
Ну ни фига себе! У них тут светские замашки начинаются?! И вообще, где был Андрей раньше?! Мог бы и сразу сказать – в первое моё появление… Мужчины… Когда времени в обрез…
– Не хочу, но могу, – буркнула я.
Вадим отвернулся, пряча улыбку.
Так. Поддержки я не дождалась. Пришлось тяжело вздохнуть и выйти. Даже Стах меня не сопроводил: Андрей соблазнил его остаться, показав кусочек мяса.
Холл я промчалась, как будто за мной собаки гнались – так не хотелось столкнуться с Шуриком. Впрыгнула в комнату – и закрылась на замок. Уже спокойно подошла к зеркальным дверцам шкафа. И? Чем не понравились им мои новые замечательные джинсы? А футболка трикотажная?.. Я присела на краешек кресла. А ведь Андрей прав – хотя бы в том, что Сергей не должен созерцать меня в повседневной одежде. У человека и так депрессивное настроение, а тут я ещё – слишком обыденная…
Решительно поднявшись, я распахнула дверцы шкафа – и скептически скривилась: джинсы, футболки. Всё то же самое, что на мне, только чистое, потому что ненадёванное. И, кстати, ни одной светлой футболки у меня нет. Это что же, получается, у меня и надеть-то радостного ничего нет, чтобы людей своим видом порадовать?.. Никогда не задумывалась над этим, но ведь правда… И вязать для себя предпочитаю из пряжи тёмных тонов… Вязать… Нет, за пять оставшихся минут я точно связать ничего не успею. Не говоря уже о том… Но недовязов у меня много. И только-только начатого среди них полно. Например, украдкой от Ани начала вязать ей кофточку почти в ирландской технике – только цветочную: вяжешь цветочек – и с последней петлёй присоединяешь к уже связанному, а там ещё можно добавлять листики всякие.
Я суматошно распахнула ещё одну, боковую дверцу шкафа. Вот они, полки, куда я вывалила своё незаконченное вязание! Быстро перебрав завалы, я выудила несколько цветочных лоскутков и примерила на себя. Так, кошелёк-косметичка с мелочью для вязания валяется на столе, а в нём целая куча булавок! Господи, как хорошо, что у каждого вязаного цветочка я сразу прятала все нитки!
Быстро переоделась: опять-таки джинсы и футболка, три минуты перед зеркалом – и от плеч сужающимся углом, почти воротником, спустились яркие – для Ани цвета я не жалею – весёлые цветы. Лепестки торчат немного, но это вроде выглядит неплохо. И футболка преобразилась в праздничную блузку. Хм… А неплохо бы на будущее придумать и связать что-нибудь мелкое, но интересное, чтобы быстро преображать скучную по цвету, например, одежду.
Цветочная футболка приподняла мне настроение. Правда, я немного напряглась, когда заходила на кухню: как воспримут мою самодеятельность мужчины?
Благосклонно. Вадим взглянул с интересом. Андрей засиял.
– Оля, а почему я не помню, чтобы ты такую вещь покупала?
– Хочешь сказать, помнишь все купленные вещи? – уже с облегчением удивилась я, успокоенная их реакцией.
– У меня память фотографическая.
– Тогда взгляни ещё раз.
И я повернулась к нему спиной. Позади цветов не очень много, только ближе к воротнику небольшая цепочка. И Андрей и впрямь узнал футболку.
– Ха… Вязанье – свет, а невязанье – тьма! – сделал он вывод.
Я подхватила корзинку с хлебом и поспешила вперёд – открывать им, нагруженным подносами, двери. Осталось посмотреть, понравится ли Сергею моя придумка.
13.
Сергей только взглянул на меня – и улыбнулся. Причём улыбка у него была такая, с какой он обычно смотрел на свой сад… А до меня начала доходить одна истина, которую знала, но как-то стороной и никогда не задумывалась исполнить её практически: надо, надо, чтобы, глядя на тебя, люди – и знакомые, и незнакомые, улыбались, чтобы им было хорошо уже оттого, что они увидели тебя. Улыбались бы, будь ты просто симпатичная или одета так, что какая-то деталька в твоей одежде немедленно вызывала эту симпатию. Потому что, когда глядишь на такую улыбку, как у Сергея, немедленно улыбаться начинаешь и сама. В общем, улыбнись миру всем своим существом – и мир улыбнётся тебе. Ой, зафилософствовала!..
Зато заново переформулировав этот старый закон, я повеселела.
И про себя опять-таки добавила в копилку личной премудрости: а уж Сергея, у которого сейчас в жизни маловато радости, надо бы радовать каждый день, хоть чем-то. Что ж… Теперь, когда у меня появились свободные деньги, почему и не попробовать подумать о том, чтобы и в самом деле одеться? И тут же пожалела о том зелёном платье, которое мне приглянулось… И чего было его не взять, если деньги есть?..
Помогая расставлять блюда на столе, я размышляла о том, что можно связать себе, если быстро закончу вещи для Ани. И невольно улыбалась: оказывается, и для себя можно многое придумать. Раньше-то я побаивалась вязать для себя. Стыдно было перед сестрой: сама на её шее сижу, а вязать не для неё? Но теперь… Ну и ну: количество дел, которые надо переделать зашкаливает!