– Оля, ты улыбаешься так, как будто у тебя возникла какая-то идея, – заметил Сергей, уже севший во главе стола.
– Не возникла, но потихоньку появляется, – откликнулась я.
Больше он ничего не спрашивал, но с таким удовольствием поглядывал на меня во время завтрака-обеда, что утвердил во мнении насчёт одежды. Золушка Золушкой, но думать о внешнем виде время от времени полезно. Хи. Развивает эстетический вкус.
Где-то через полчаса после обеда мы вышли гулять.
И я не пробежалась, но всё-таки прошла по пандусу! Потому как Сергей сказал, что руки у него хоть и тренированные, но ему было бы удобней, если бы я шла рядом в качестве моральной поддержки. Я не удержалась – фыркнула, но он только усмехнулся, и мы пошли. Прежде чем спускаться, он показал место на подлокотнике, которое я должна обхватить ладонью.
– Зачем?
– Буду спускаться и видеть, что ты рядом, – повторил он.
Я пожала плечами и ухватилась за подлокотник. Андрей и Вадим ждали нас внизу – вместе со Стахом и Регги.
Сергей начал спуск осторожно. Я видела, как побелели костяшки его кулаков, когда он вцепился в подлокотники. Моторчик тихонько запел, но Сергей всё равно немного нервничал. Это особенно стало ясным, когда его напряжённый кулак нечаянно сдвинулся так, что слегка упёрся в край моей ладони. Так и спустились – ладонь к ладони. Ребята открыли входную дверь, и Сергей выехал на крыльцо. Я только отцепила застывшую ладонь от подлокотника, как Сергей удивлённо взглянул на меня.
– Пандус ещё не закончился.
Я открыла рот напомнить, что, вообще-то, пандус с крыльца довольно плоский, чтобы переживать из-за поездки. Но почему-то взглянула на Андрея, а тот, встретившись со мной глазами, быстро покачал головой. Чего это он? Имеет в виду, что нельзя тревожить больного? Что нужно выполнять все его прихоти и капризы?..
– Хорошо, – уступила я.
И тут Сергей меня ошарашил. Он, взяв меня за руку, лично положил мою ладонь на подлокотник своего кресла. Держись, мол.
Затихарившись, я шла с ним рядышком, стараясь не замечать, что его ладонь теперь не прикасается к моей, а властно лежит на моих пальцах.
Странные, незнакомые мысли проникли в мою бедовую голову. Ну ладно. У меня материнский инстинкт. А… Сергей? Что с ним? У него давно не было женщины, так понимаю. И что из этого? Может, ему просто приятно, что я рядом? Ведь я напрямую и сразу сказала, что на чувства не способна.
Закравшееся недоумение заставило меня приглядеться к Сергею во время прогулки. И обнаружить интересную вещь: он изменился. Ну понятно, что вскрывшиеся раны заставили его быть очень напряжённым. Мой отвар снял лишь часть боли. Оттого ли, или ещё из-за чего, но выглядел он ещё и очень надменным. Больше никаких опущенных голов. Подбородок – кверху да так, что чуть не высокомерно. И – да, появилось что-то капризное в изогнутой линии его обычно крепкого насмешливого рта.
– Я выгляжу так подозрительно? – внезапно спросил Сергей, резко обернувшись ко мне. Взлетев от этого поворота и опустившись, прядь волос скользнула по моей руке, отчего она покрылась гусиной кожей.
– Ну очень подозрительно! – подтвердила я, стараясь перевести в шутку своё пристальное наблюдение, за которым он меня и поймал. – У тебя роскошное кресло, на нём столько приспособлений, что вполне можно заняться контрабандой. Признавайтесь, обвиняемый, занимались ли вы в течение последних нескольких лет чем-то предосудительным? И не связана ли эта ваша деятельность, буде таковая имеется, с контрабандным промыслом?
Он поднял одну бровь – здорово у него это, кстати, получилось, прямо по-королевски, и, глядя на меня почему-то сверху вниз, хотя смотрел снизу, сказал:
– В основном занимаюсь только пиратством.
– Так нельзя! – возмутилась я больше в шутку, чем всерьёз. – Я же умру теперь от любопытства, если не узнаю, в чём заключается это пиратство! Ты грабишь корабли или флибустьерствуешь, отвоёвывая земли?
– Я разносторонне деятельный пират, – заявил Сергей и быстро опустил глаза, словно куда-то хотел взглянуть – в сторону, но передумал. – И корабли граблю, и колонизирую вновь открытые земли.
Мне легче. Я не скована креслом. Так что довелось проследить очень мимолётную сценку не сценку – точно не скажу: Андрей резко отвернулся, а Вадим с видимым сочувствием посмотрел ему в спину. Та-ак, а это ещё что за тайны Мадридского двора?
Единственное, что я поняла: тему пиратов лучше не затрагивать. А о чём ещё можно непринуждённо поговорить? Если Сергей неохотно откликается на реплики парней, но явно заинтересован говорить со мной?
– Сергей, а почему у тебя нет собак в поместье?
– Меня терпит только Регги – и то, держится всегда на расстоянии, – насмешливо сказал он. – Остальные меня боятся как чёрт ладана. А тебе хотелось бы собаку? Какую?
Никогда не задумывалась. Но интересно стало и самой.
– Насчёт «хочется» пока не знаю, – раздумчиво сказала я. – Но если бы хотела, то, наверное, какую-нибудь большущую, чтобы бегать по утрам вместе с ней, держась за холку или за шерсть.
– Романтичная, – с каким-то удовольствием сказал Сергей. – Сразу картинку тебе подавай, да? Красивую. Но… мне понравилось. Ты обещаешь, что мы однажды вот так побегаем – собака посередине, а мы по бокам, держась за её густую шерсть?
– Бедная собачка, – тихонько рассмеялась я. – А обещать, что будешь бегать… Я ведь уже сказала. Хочешь сказать, мало веришь сказанному? Обижаешь, начальник!
Теперь фыркнул он.
Мы уже обогнули угол дома и проходили-проезжали под вишневым рядом, когда Сергей остановил кресло, взглянул на ягоды, черные в сумраке кустов, и пожаловался:
– Собственными вишнями и то насладиться не могу. Хоть бы кто сорвал штучку!
– Зонт мы не взяли! – авторитетно сказала я. – Только попробуй дёрнуть одну ягодку – на нас такой ливень обрушится!
Пару секунд он смотрел на ягоды, потом перевёл взгляд на меня и коротко двинул бровями так, что я сразу сообразила: хочет что-то сказать шёпотом – и нагнулась к нему.
– Давай ребят заставим собрать ягоды, а? Сами сухими останемся.
Усмешка хозяина? Но не от этого по всему телу мурашки… Чтобы сказать это, якобы таясь от Андрея и Вадима, стоящих метрах в пяти от нас, он положил ладонь на мой затылок и пригнул мне голову, уже-то близко склонившуюся, к себе, так что его губы коснулись моего уха. Погода и так не прохладная, но тепло его шепчущих и задевающих кожу губ я почувствовала сразу и мучительно. Особенно когда он отстранился не сразу – и его губы, получилось так, проехались по моей щеке.
Господи, как хорошо, что здесь, в вишнёвых зарослях, темновато – и не видно, как я вспыхнула от этого странного… поцелуя. Я выпрямилась, жёстко взяла себя в руки и, обернувшись к негромко беседующим парням, попросила:
– Андрей, набери немного вишен. Только осторожно: ветки до сих пор в дожде.
Не удержалась, взглянула на Сергея.
Как будто ничего и не произошло. Сидит в кресле, смотрит вперёд. Спокойный. Даже так – невозмутимый, словно и не было ничего… Впрочем, а что было-то?
Вспомнилось вдруг, как однажды, совершенно случайно, встретила одноклассника. Не виделись сто лет! Он так обрадовался… Я только приготовилась протянуть ему руку – поздороваться, как он обнял меня и поцеловал в щёку. Я была ошарашена и смущена, а он, как ни в чём не бывало, заговорил о прошлом и об общих знакомых. Потом-то я поняла, что одноклассник живёт в таком мире, где поцелуи при встрече и прощаниях – часть ритуала или этикета.
Всего лишь случайность – то, что губы Сергея скользнули по моей щеке. Он, наверное, и сам не ожидал, что так получится…
Меня спасли от дурацких мыслей Стах и Регги. Кот промчался мимо кресла, воинственно задрав хвост. Собачина – радостно лая, за ним. Вот уж кто наслаждался прогулкой на всю катушку… А-а-а!! Гори всё синим пламенем! Я взвизгнула и помчалась за ними! Чем стоять и думать-психовать, лучше пробежаться хорошенько разок! И пусть только Сергей придумает и посетует, что я его бросила – несчастного инвалида!