Призрачная трава, видимо устав ждать, пока я разберусь в своих желаниях, нырнула под дверь. А может, считала с меня главное… А самое возмутительное, что сразу после её исчезновения Сергей что-то сонно пробормотал в мои волосы и, не убирая руки, которой держал меня за пояс, другой рукой, немного развернув к себе, обнял меня за плечо. Буквально пришпилил меня к себе. Я – перепугалась: войдут же сейчас! А ощущения понравились. Приятно. Такие тяжёлые руки у него… Надёжные.
Шагов за дверью не расслышала. Ковры везде. Только послышалось какое-то царапанье. Дверь распахнулась, пропуская в комнату кота, а за ним уж Андрей и Вадим, и даже Регги. Впрочем, Регги, ворвавшись в спальню, тут же отошла к двери и воспитанно села там, постучав хвостом в знак приветствия. Мужчины же остолбенело смотрели на меня… Я-то понимаю, почему они так смотрели. Но ведь и шевелиться пора начать! Сколько можно торчать у двери?! Что мы с Сергеем им – картинка, что ли?!
– Я сейчас блинами ругаться буду, – шёпотом сказала я, уничтожающе глядя на них поверх руки Сергея. – Отвара ему не дали, а мне теперь – расплачивайся. Чего встали – таращитесь? Вытаскивайте меня!
– Легко сказать – вытаскивайте, – насмешливо заметил Вадим, первым пришедший в себя. – Вон он как тебя – по-хозяйски… Разбудить только если. А заснул хорошо. Очень хорошо, – одобрительно сказал он, то так, то этак разглядывая нас.
– А давай, Оля, мы вас обоих подушками обложим, – внёс рациональное предложение Андрей, явно с трудом удерживающийся от смеха, – и Сергея не надо будет будить, и ты выспишься. Как тебе?
Шутники… Ррр… Я успокоилась мгновенно после последней шуточки. Если меня загоняют в тупик, я мгновенно нахожу решение или выход. И не только Сергей умеет холодно разговаривать, если понадобится.
– Угу, – с плохо затаённой угрозой сказала я. – Попробуйте только меня оставить здесь. У меня ведь рука не дрогнет в кастрюлю с супом бросить корешок копытня.
– И что будет? – с живым интересом спросил Вадим.
– Из туалетов три дня не вылезете!
Вот тут они засуетились! Сразу сообразили, как меня вытащить из объя… ой… из капкана железных рук Сергея. Его-то как раз и обложили подушками, а как только он согрелся и обмяк, я и выскользнула из… уютного гнёздышка.
Уже оставив хозяина крепко спящим, за дверью его спальни я спросила:
– Андрей, почему вы мне не сказали, что у него пониженное давление?
– А разве… да мы сами не знали, что у него вообще что-то с давлением.
– А врачи что говорили?
– Оля, Сергей из тех, кто терпеть не может врачей и больницы. В последний раз он был в больнице, когда попал в аварию. И то только потому, что очутился там в бессознательном состоянии. Будь в сознании, ни за что бы не согласился на это.
– Подтверждаю, – сказал Вадим.
– Так что говорить о том, какое у него давление… В больнице-то, в скорой, у него одно было, а что сейчас низкое – он наверняка и сам не знает. А как ты определила?
– Примитивно. Мёрзнет, – ответила я. Не говорить же им, что сделала это и впрямь примитивно – пальцами почувствовав падающий воздух возле позвоночника Сергея. – Он часто кофе пьёт?
– Не сказать бы, чтобы очень часто, – теперь уже задумчиво сказал Андрей. – Он ведь в основном ест то, что я готовлю. Значит, кофе…
– А в саду боярышник есть? Шиповник? Что-то я в прошлый раз не обратила внимания. Надо бы их во все чаи и компоты добавлять…
– Оля, давай продумаем меню завтра? – мягко предложил Вадим. – А сейчас ты пойдёшь баиньки. Давай-давай… Завтра у тебя целый день на всякие раздумья. Пошли, провожу, – и он пропустил меня вперёд на лестницу и в самом деле довёл до комнаты. И здесь предупредил: – Одна утром не удирай. Даже за травами. Мне Андрей уже сказал, чего ты боишься. Учти, я буду с тобой, но, если надо, и сам не подойду к этим твоим травам, и Регги не подпущу. Как? Согласна на такое?
Только я открыла рот, чтобы быстренько сказать «да, согласна», как Вадим перебил меня и деловито сказал:
– Мне понравилось, как ты радикально решила проблему со своим извлечением… э… из не совсем приятного тебе положения при… э… Сергее. Так вот, Оля, пользуясь твоим примером, я говорю начистоту: если ты сбежишь без меня, я завтра же поставлю в твою комнату камеру-жучок, чтобы быть в курсе всех твоих передвижений.
Жёсткий товарищ. И проницательный.
– Хорошо, – неохотно ответила я. – Если я намылюсь бежать, я предупрежу тебя.
– Спокойной ночи, Оля, – с таким видимым облегчением сказал Вадим, раскрывая передо мной дверь комнаты, что я заподозрила: а стоило ли так быстро соглашаться на его шантаж? Может, он и сам не верил, что осмелится присобачить в мою комнату жучок?
– Спокойной ночи, – пробормотала я, вспомнила, сколько было на настенных часах в холле, и попросила: – Вадим, через сорок минут мне вставать. Не забудешь разбудить?
– Через сорок?!
– Каждая трава должны быть сорвана в своё время.
– Что ж, назвался груздем… – проворчал он и улыбнулся. – Разбужу.
15.
Когда он постучал в дверь, я открыла ему уже одетой. Иной раз мне достаточно закрыть глаза, погрузиться в глухую темноту – и встать уже проснувшейся от глубокого сна. На его удивлённо взлетевшие брови я улыбнулась.
– Сейчас кроссовки зашнурую – и пробежимся.
Стах остался на ступенях смотреть нам вслед, всей мордой выразив напоследок примерно следующее: «Я, конечно, понимаю, что утро прелестно и прочее, прочее в том же духе. Но ведь мокро! Росы-то сколько!« И, сколько ни соблазняла его Регги побегать и поиграть, кот наотрез отказался сходить с крыльца.
Как здорово бежать вниз по тропке, извивающейся так прихотливо, что только успевай поворачиваться! Регги неслась впереди – счастливая, оттого что люди не идут еле-еле, запинаясь нога за ногу. А мне даже стало весело, что за спиной бежит за мной Вадим. Помнила, что ему такие пробежки нравятся!
А утро! Сегодня – успокоенное от дождя, с намёком на жару, золотисто-сияющее и гремящее таким птичьим разноголосьем!
Вадим терпеливо дождался, пока я наберу травы и заверну её в лист лопуха. За это терпение был вознаграждён ягодами земляники, которую я обнаружила на той же крохотной полянке, где росли нужные травы. В горку поднимались неспешно – в минуты встающего солнца. Утренняя прохлада после сумасшедшего бега почти не чувствовалась. Мы ели землянику и болтали обо всём. Между прочим, спросила насчёт Александра, кто он. Вадим пожал плечами и сказал, что не знает, так как работает у Сергея недавно. Единственно, мельком слышал, что Певчий подавал большие надежды в качестве музыканта, пока его не потянуло на «травку». И признал, что голос у вокалиста хорош.
– Тебе он нравится? – легко спросил Вадим.
– Конечно! Я такого голоса ещё не слышала. Обалденный.
– Вот и наши пацаны прониклись, – уже задумчиво сказал Вадим. – У Михаила отец – администратор и импрессарио, работает с артистами. Пацан обещал пристроить Шурика, если тот захочет работать на гастролях, на выездных концертах. Честно говоря, сомневаюсь… Привык сидеть на чьей-нибудь шее, жить приживалой – захочет ли работать?
– Ну, если дать ему шанс… – тоже задумчиво сказала я. – Это ведь не всегда предсказуемо.
У крыльца мы, как обычно, распрощались и разошлись: он пошёл проверять вокруг дома, а я – на кухню заваривать травы, а потом досыпать – с надеждой, что Сергей проснётся после позднего сна не сразу. Впрочем, если что – Вадим обещал меня разбудить. Приготовив отвар и припрятав его, я пошла к себе, уже сонно улыбаясь. И застыла на пороге, растерянно хлопая глазами. Нет, ничего такого страшного… Просто комната оказалась в оплетениях трав, в основном успокаивающих.