– Всё нормально. Я предупредил Сергея, что мы едем купаться.
Расправив плечи, я пошла к крыльцу, насторожённо присматриваясь к хозяину дома. В двух шагах от меня он кивнул и улыбнулся:
– Как позагорали?
– Нормально, – откликнулась я, удивляясь, почему рядом с ним нет Лины.
– Ну что? Пойдём займёмся делом?
– Иди, – сказал Вадим, – Пакеты с посудой я сам занесу.
Хозяин дома развернул кресло к двери, которую я поспешно открыла ему.
На этот раз, поднимаясь по пандусам, Сергей не взял меня за руку.
Натужно загудел моторчик. И кресло въехало на второй этаж. Я пропустила Сергея вперёд – двери в апартаменты оказались открытыми.
Воровато оглядевшись в коридоре, нет ли где Лины или Александра, я юркнула вслед за Сергеем в комнаты и закрыла дверь.
Уже оттирая с его ног гнилую слизь, я осмелилась предложить:
– Сергей, а давай я научу Лину, как ухаживать за твоими ногами? Это же легко.
– Не Лина дала мне гарантии, что поставит меня на ноги, – насмешливо сказал он, сидя с закрытыми глазами.
В наступившем молчании я решила, что, кажется, понимаю его. Бывшая жена слишком воздушна, чтобы убирать грязь, даже если эта грязь – болезнь её любимого человека. Я могла представить, как ухаживает за Вадимом Алёна, заболей он. Но не Лина.
Додумать не успела. Обычным телефонным звонком зазвенел мобильный Сергея. Он поднял трубку к уху, выслушал говорящего и, ухмыльнувшись (я насторожилась), тоном людоеда при известии, что еда сама бежит под окна его дома, сказал:
– Впусти его. – И, склонившись ко мне, предупредил: – Пока не начинай обмазывать. Чуть позже.
Шаги бегущего человека я расслышала ещё за закрытой дверью. Человек бежал так, словно ему плевать было, что он бежит, грохая изо всех сил ботинками. Я хотела было встать, но Сергей как-то лукаво мотнул головой – сиди, мол, и я осталась на месте. Хоть и приготовилась, чуть что – бежать.
Альберт влетел в комнату так, что стал похож на перепуганного и обозлённого мальчишку, а не на того бога, которым я видела его в тот, первый раз. Куда девалась его привычка нависать над более слабым? А что произошло с его модным причесоном!.. Уже с порога, забыв о своей значительности, он зарычал:
– Я к тебе как к человеку обратился! Ты что сделал?! Я же просил тебя помочь! Ты же сказал – поможешь!!
– Я не сказал – помогу, – спокойно ответил Сергей. – Я сказал – посмотрю, что можно сделать. А это две большие разницы.
Затаив дыхание, чтобы не попросили выйти, я сжалась в клубочек, сообразив: Сергей каким-то образом, по-своему решил ту проблему, с которой к нему приходил Игорь. И решил её так, что взбеленился Альберт. Он-то тут каким боком? Осторожно кидая короткие взгляды, я с определённым удовольствием обратила внимание, что теперь растерянный Альберт кажется особенно беззащитным и даже несчастным.
– Ты понимаешь, что убил меня тоже? – почти прохрипел Альберт. – Ты же видел, что я его партнёр! Ты это специально сделал? Да?! Чтобы меня уничтожить?!
Короткий взгляд наверх, на Сергея. Уже не насмешка, не ухмылка, а покровительственная улыбка старшего, каким хозяин дома и является.
– Не торопись с выводами. Оля, извини, мне нужно к столу.
Я торопливо встала и отошла к дивану.
Сергей приблизился к столу, быстро разложил бумаги и две из них положил перед подошедшим Альбертом.
– У тебя есть выбор, – негромко, но слышно мне сказал Сергей, всё с той же покровительственной улыбкой, только приобретающей странный привкус насмешливого выжидания, глядя на кузена. – Вот два документа. Этот – купчая на продажу фирмы. Тебе осталось только поставить свою подпись – и ты получишь всю сумму, которая прописана в правом верхнем углу. Вторая бумага – перевод всех обязанностей двух компаньонов на одного, обретающего с этого момента, ввиду неплатёжеспособности одного из двоих, все права хозяина фирмы. Это были единственные два решения, которые вообще могли бы спасти дело и получить деньги. Итак, выбор за тобой.
Еле дыша, я следила за сценой у стола, видя его участников в профиль. Насколько я поняла Сергея, он разорил Игоря и поставил братца перед проблемой: получить все деньги за фирму, выставленную на торги, или стать её главой и получать с неё прибыль в одиночку. Без компаньона. Без Игоря.
Сергей тоже наблюдал за кузеном. Интересно, видит ли он то же, что и я? Как быстро сменяется на лице Альберта одно выражение на другое? Жадность, отчаяние, желание схватить бумаги и злоба, что нельзя получить всё сразу. Да, именно эту жалость я и видела: жаль, что нельзя получить деньги за фирму, жаль, что одновременно нельзя стать её хозяином. Игорь, кажется, был забыт – перед лицом таких перспектив.
Вот что имел в виду Сергей, когда говорил о себе как о разносторонне деятельном пирате. Я кое-что слышала о таком – о том, как разоряют фирмы или, наоборот, их приводят в порядок – за бешеные проценты. Этим занимается Сергей?
На что же решится Альберт? Если он возьмёт деньги, Игорь останется ни с чем. Если станет главой фирмы, Игорь будет с небольшими, но с деньгами.
Альберт оглянулся на дверь, словно ожидая, что вот-вот Игорь войдёт сюда, облизал губы – и, взяв ручку со стола, нагнулся над бумагой слева. Насколько я помнила, эта бумага – купчая… Сергей искоса посмотрел на меня.
21.
То ли днём слишком разоспалась, то ли ещё что-то, но сна – ни в одном глазу. Ворочалась на постели и так, и сяк… И подушку обнимала, и попробовала одеяло оседлать – есть у меня такая любимая привычка для засыпания… Никак… Только зря Стаха пинала время от времени. Кот всё старался на ногах устроиться, а я всё спихивала его, хотя раньше почти не обращала внимания на тяжесть. Но сейчас «синдром беспокойных ног» разбушевался вовсю. Даже привычного Стаха трудно выдержать…
Додумалась «позвать» на помощь. Представила полный набор: и валериану, и хмель (кстати, тоже неплохо набрать бы для личной «думки»), и мяту… Бледно так что-то мелькнуло среди углов. Может, я полусонная, вызвать по-настоящему не смогла…
Наконец встала и решилась погулять на улице. Может, свежий воздух среди деревьев и вечерний аромат трав и цветов разгрузит голову и даст спокойно поспать… Тем более Вадим наверняка рядом, если не обходит дом. А если и обходит – подожду на крыльце… Но сначала на кухню. Иногда помогает заснуть, если водички попить. Быстро натянула джинсы, всунулась в первую попавшуюся футболку, привычно распущенные на ночь волосы сверху быстро пригладила – а, в темноте все кошки серы! – и вышла в холл.
И – перепугалась!
Только дверь закрыла, только повернулась лицом к просторному помещению, как от моих ног порскнул, будто ужаснувшийся заяц, белый волк – и кинулся к лестнице наверх. А следом за ним!.. Багряной метелью, будто кровью, брызнули яркие даже в приглушённом свете холла лепестки мака. Тревога в одно мгновение превратилась в бешеное, не рассуждающее стремление взлететь на второй этаж. Тем более что маковая волна взметнулась фонтаном вокруг меня – и снова бросилась к лестнице.
Наплевав, что там должен хоть кто-то дежурить, я рванула вслед зовущей, полыхающей тёмно-алой тревогой волне. Как очутилась на втором этаже – не помню. И как пробежала общую комнату апартаментов – с грохотом, наверное?! – а, тоже плевать!
В спальню буквально влетела.
Чёрт… Картинка маслом: смятая постель; на полу, на стянутой с постели простыне, сидит, кривясь от боли, Сергей – ноги вразброс; сбоку – инвалидное кресло. И как-то сразу стало понятно, что он хотел пересесть в кресло – и, наверное, забыл, что колёса на тормоз не поставлены. Съехал с кровати. Ладно, та ещё не слишком высокая, но ударился ногами, кажется, сильно…
– С ума сошёл?! Позвать кого-нибудь не судьба?!
Я бросилась перед ним на колени, вконец растерянная: мне его точно не поднять! Только руки протянула, ещё не зная, что делать, как он сам вдруг схватил меня за плечи и усадил рядом, обняв. Руки сильные, от напряга стиснул так, как будто чем сильнее, тем ему легче. Заглянула в глаза, а они больные совсем… И сама прижалась… А потом опомнилась, наклонилась было вперёд – не пустил.