– Доброго, – тихо сказала я. – А… Ты один? К тебе можно с перевязкой?
Он что-то буркнул, явно сильно недовольный чем-то, и я поспешно сказала:
– Сейчас буду.
– Жду.
И всё-таки перед дверью я немного помешкала. Представилось, как сейчас войду, а Лина у Сергея сидит – ногти красит. Почему именно эта картинка возникла перед глазами – не знаю… Но решилась, вошла.
Один. Отъехал от стола с компьютером, молча стал смотреть, как я снимаю с его ног мешки и убираю марлю. Странно, но мне полегчало, когда сообразила, что беседовать он пока не расположен. Даже работа легче пошла.
Постучав, заглянула Марина поздороваться с сыном. Увидела меня, заулыбалась, отчего я недоумённо посмотрела на неё. И снова убежала – причём так бодро, что, прислушиваясь к энергичному перестуку каблучков, я всё-таки нехотя, но улыбнулась.
– Оля, ты в последнее время… – заговорил Сергей и вздрогнул.
Со стуком распахнулась дверь, ворвался негодующий Андрей. Ухватившись за ручку, чтобы дверь не грохнула ещё раз, он возмущённо начал:
– Нет, я понимаю, конечно, что хозяин – барин!..
Увидев выражение лица Сергея, я затряслась от сдавленного смеха, бросила всё и сбежала.
26.
От апартаментов Сергея до лестницы на первый этаж – около десятка шагов.
Я пулей вылетела из коридора, виражом – за угол, где меня и прорвало. Почти плача от смеха: «Хозяин – барин!« и видя перед внутренним взглядом ошеломлённое лицо Сергея, я присела на верхней ступеньке, закрыв лицо ладонями – грязными и вонючими. Переживу. И ведь ничего особенно смешного. Мда… Кажется, напряжение последних дней вскипело.
Буквально через секунды в коридоре торопливо застучали тяжёлые шаги. Андрей.
Шагнул из-за угла – и будто запнулся.
– Оля, ты…
– Не-ет! Что ты!.. – Я отняла ладони от лица и принялась с трудом, прерываясь безудержным смехом и фырканьем, рассказывать, что уже пару раз успела рассердить Сергея поговоркой про хозяина-барина.
Андрей сел рядом, сначала неуверенно улыбнулся моему рассказу, а потом, смешно подняв брови, спросил:
– Это что получается… Я – уже на подготовленную почву, да?..
И – захохотал. А глядя на него – и я снова. Хорошо, ни в холле, ни в коридоре никого не оказалось: вот бы за психов приняли! А тут – на свободе!..
Мы ещё вдоволь не нахохотались, как запел мобильный Андрея и, включенный, отчётливо прозвучал недовольным голосом Сергея:
– Так. Вы, оба! Хватит ржать (отсюда слышно!) – и быстро вернулись!
Пытаясь успокоиться, я хрюкнула от сдерживаемого смеха и снова уткнулась в ладони, а Андрей, улыбаясь, погрозил мне кулаком и сделал движение, будто хочет выбросить телефон… Успокоившись, мы поднялись и вошли в апартаменты.
Сергей тоже успокоился. Во всяком случае, не злился. Сидел, откинувшись на спинку кресла, смотрел даже снисходительно. Так что я деловито снова присела перед ним и стала снимать последние марлечки.
– Так. Насчёт поржать – я понял, – обращаясь к Андрею, сказал Сергей. – Теперь рассказывай, что произошло.
– Да ничего особенного, – с ярко выраженным сарказмом проговорил Андрей. – Эта, блин… Пришла в ванную комнату, бросила мне свои тряпки и своим нежным голоском: «Это надо стирать в режиме деликатной стирки!« То, что она с тобой переспала, ещё не значит, что я должен…
От неожиданности я сильно вздрогнула и шлёпнулась задницей на пол.
– Андрей!..
– А… – Он только рот открыл – и поперхнулся.
И мы оба виновато, но упрямо уставились на хозяина дома.
Сергей оглядел нас внимательно – абсолютно бесстрастный.
– Она – это, надо полагать, Лина? Оставим в стороне ту мелочь, из-за которой ты вскипел. С чего ты решил, что она со мной переспала?
Я прикусила губу. Исподлобья взглянула на Андрея, слишком очевидно растерянного. Но его упрямство пересилило растерянность.
– Я не решил – видел.
– Судя по Оле, она тоже?
– Слушай, Сергей, если ты не хочешь, чтобы мы говорили…
– Расскажи, что ты видел.
Андрей сел на стул и коротко рассказал о вчерашнем дежурстве.
За время его рассказа я быстро очистила ноги Сергея. Был момент, когда я отключилась от голосов надо мной. Специально. Нет, кое-что я слышала: компьютер, гангрена, интоксикация – при чём тут последнее? Как будто это его оправдывает. Хотя… Мне ли судить его… Но… Слишком хорошо я всё это тогда видела, так что не надо мне о сцене в спальне напоминать. И так я уже начинала жалеть, что вовремя не распознала своего чувства и не наплевала на всё на свете – уступая своему желанию быть рядом… Всего лишь быть рядом, пока он хотел меня…
Заставила себя переключиться. Приподняв ногу Сергея, я обрадовалась: самое страшное место – пятка вскрылась! Господи, как хорошо, что гангрена не успела добраться до пальцев!.. Вооружившись ножницами, я принялась со всеми предосторожностями срезать и кожу, и прогнившую плоть.
Не заметила даже, как ушёл Андрей.
– Ну, что скажешь? – спросил Сергей.
– Месяца через два начнёшь на костылях передвигаться, – отозвалась я, любовно вытирая с пятки сочащуюся слизь. – Или хватаясь за мебель и стены.
А через минуту поняла, что он молчит. Закончила заматывать пятку. Посмотрела снизу вверх и осторожно спросила:
– Я что-то пропустила? О чём ты спросил?
– Ну, было кое-что, – пробормотал он. – Что Андрея успокоило. Он тебе потом скажет. А пока мне хотелось бы вернуться к работе.
Несколько недоумевая, я быстро собрала всё, что нужно, и час тихохонько, с вязаньем, просидела на диване в его комнате. Он почти и не оборачивался ко мне. Да и чего смотреть, пока вяжу?.. А потом час закончился – и я на законных основаниях смылась.
Дверь закрывала – оглянулась. Он кресло развернул – смотрит. Кивнул.
Перед завтраком спросить Андрея, что они там выяснили, не успела. Пока готовили, пока туда-сюда… Выяснилось, что почему-то опаздывает на завтрак Александр, который, насколько я успела заметить, со вчерашнего дня ещё ходил какой-то более рассеянный и углублённый в себя.
Я резала хлеб на кухне, когда дверь распахнулась, в кухню ворвался Андрей, с грохотом пораспахивал дверцы стенных шкафчиков и быстро перебрал невидимые, но весело зазвеневшие бутылки.
– Вот св… ! – возмущённо и в то же время со странным чувством сожаления сказал он.
– Что случилось? – с любопытством спросила я.
– Да я не сообразил, когда крёстная приехала, что надо спрятать… Что здесь же Шурик, блин!
Он выглядел и в самом деле обуреваемым каким-то сложным и, кажется, противоречивым чувством.
– Андрей, я у вас человек новый. Возможно, это меня и не должно касаться, но… Раз уж ты начал, может, закончишь? Что происходит?
– Шурик вдрызг пьяный. С ночи накачался. В зюзю, – мрачно сказал Андрей. – И ведь я мог предвидеть! Нет, забыл!
– А крёстная тут при чём?
Андрей скривил рот, словно не зная, говорить – нет ли.
– Любовь у него великая к ней. С самого первого момента, как на свадьбе Сергея и Лины Марину увидел, всё приставал к ней со своими чувствами. И сейчас… Как увидит – напивается по полной… Блин – ещё раз! А я забыл!
«Я… не хочу, чтоб ты ему приснилась…» Почти шёпотом…
– А… Марина знает?
– Знает, конечно. Приставал же.
– И что?
– В смысле – что?
– Как она к этому относится?
– Смеётся, конечно. Ну, ругается, если уж очень липнет. Она ж замужем. Дядя Витя – мужик насмешливый, не вмешивается. Говорит: подцепила заразу, сама дезинфицируй. Да и разница у них в возрасте немаленькая. А Шурик всё равно не отстаёт. Ну куда он ей? Он и выглядит как пацан, и росту у него для неё не хватает… И вообще…
Вспомнив воительницу, я попыталась представить рядом с ней Александра. Да, несмотря на возраст, Александр выглядит абсолютным мальчишкой. Она высокая, стремительная воительница. Он – небольшого росточка, меланхоличный ангел-пессимист. Не пара. Тем более – третий лишний… Я затаённо вздохнула. Поэтому Марина пыталась вчера с ним разговаривать, когда он замкнулся за ужином. Сочувствует. Если я правильно поняла. И, если я правильно поняла, почему он не хотел пускать меня ночью к Сергею, Александр сочувствует мне… Неужели у меня на лице написано, что я влюблена? И тоже третья лишняя… Не ровня…