Сергей позвонил Марине (Александру тоже, но тот отказался присоединяться к нам), и вскоре наша весёлая компания довольно оживлённо болтала за столом. Моя сестра не красавица, но обладает особым обаянием и умением, в отличие от меня, свободно держаться в любой компании. Ей уделяют внимание мужчины, а женщины сразу видят в ней подругу. Я с удовольствием следила, как Аня завоёвывает симпатии всех. Марина была покорена сразу, Сергей тоже много шутил…
Только вот… Несмотря на своё оживление, что-то не то было с ним. Пару раз я замечала, что его шутки становятся натужными, однажды улыбка соскользнула, растаяв бесследно… Он как будто постоянно задумывался о чём-то. И тогда доставалось мне: забывшись, в эти мгновения он до боли сжимал мне кисть, за которую продолжал держаться под столешницей.
И лишь через некоторое время, понаблюдав, я уловила закономерность. Андрей и Аня сидели рядом, и, когда они взглядывали друг на друга, Сергей почти непроизвольно сдавливал мне пальцы. Ничего не поняла. Но, едва он стиснул мне ладонь в очередной раз, я отозвалась: только его пальцы начали расслабляться, как я сама пожала ему ладонь.
Он удивлённо обернулся ко мне – я подбадривающе улыбнулась ему: не знаю, о чём ты думаешь, но я рядом.
Сергей нехотя усмехнулся и снова перевёл взгляд на стол.
Я продолжала улыбаться, хотя теперь встревожилась сама: залезть бы ему в голову и прочитать последние мысли! Такого напряжения на его лице я давно не видела. И странные белые пятна на бледной коже, время от времени появляющиеся и исчезающие…
– Я… рад, что ты приехала, Аня, – внезапно сказал он посреди оживлённой беседы и отъехал от стола, своей железной хваткой вынудив меня тоже подняться. – К сожалению, должен вас оставить – и продолжить работу.
И, будто забыв о причине приезда моей сестры, буквально уволок меня с собой на второй этаж. Я бы сопротивлялась и довольно резко: мне хотелось показать Ане дом, мою комнату, познакомить со Стахом… Но бледность на его лице постепенно переходила в самый настоящий серый цвет. И я боялась хоть слово сказать наперекор, сообразив, что ему уже чисто физически плохо.
Только закрыла за собой дверь в его апартаменты, как его ладонь отлепилась от моего запястья – в полном смысле этого слова отлепилась. Сергей только отъехал от меня на пару метров, как развернулся и снова приблизился. Он взял мою ладонь, которую я машинально потряхивала, восстанавливая кровоток, накрыл своими ладонями и, глядя в глаза, спросил:
– Больно, да? Я опять тебе… – И, не договорив, сам болезненно скривился.
Ответила я не сразу: забывшись, ошалело смотрела, как буйная зелень почти охапками обволакивает его кресло – сплошь успокоительный сбор!
– Серёж, – впервые я обратилась к нему, назвав уменьшительным именем. – Да что ты беспокоишься о такой мелочи? Всё нормально и пройдёт быстро.
Чисто инстинктивно левой рукой погладила его по щеке, пропустив сквозь пальцы его волосы и убрав их за уши, – и легонько поцеловала.
– Иди к своему компьютеру. Я сейчас отвар принесу. Ты же его сегодня не пил!
– Только не пропадай надолго, – велел он и, не оглядываясь, отъехал к столу.
Ругательски ругая себя на все корки – и его заодно: упрямый, блин, как тыща чертей! – я промчалась по пандусу вниз. Ну я-то – ладно. Заворожённая его спокойным и даже деловым видом, я не сообразила, что он, не пивший утром отвара, испытывает сильнейшую боль. Но он-то! Неужели так трудно сказать, что ему плохо?!
Сначала я решила, что всё поняла про его боль. И только на кухне, пока искала отвар, немного задумалась, и тогда промелькнуло: но почему он испытывает боль при взгляде на Андрея и Аню?
Травы в этот раз я заварила в термосе, так что подогревать не надо. Схватив термос и стакан, понеслась назад. Аня подождёт. Она человек понимающий. Да и чего я с ней разговаривать буду? Ясно же, что Андрей придумал предлог побыть с нею вместе, раз самому удрать из поместья никак нельзя.
Пока Сергей пил успокоительный отвар, я стояла рядом, за спиной. Когда он отставлял стакан от губ, разминала ему плечи.
– Таблетка быстрей подействует, – напомнила я. – Может?..
Он брезгливо скривился. Я мысленно пожала плечами: нет, ну правда, что с таким сделаешь?
– Не уходи, ладно? – попросил он.
Я взяла вязанье и пристроилась у его стола, чтобы он, поднимая голову, всё время видел меня. Время от времени его уже спокойный взгляд застывал на весёлых ромашках, которые я вывязывала, чтобы потом быстро украсить ими очередную футболку, и я улыбалась ему.
Аня с нами поужинала, помогла Андрею с мытьём посуды, и они пошли гулять по саду. Александр после ужина снова забился в свою комнату и, кажется, готовился к выездному. Я опять осталась с Сергеем, как и Марина. Правда, скоро ей позвонили, и она ушла к себе, оставив нас. Поняв, что какое-то время у Сергея больше никто не появится, я тесней придвинула стул к его креслу, и он, убрав съёмный подлокотник, обнял меня за пояс. Так и сидели: я бездельничала, наслаждаясь прикосновением его тела, а он пробовал работать, но пальцы правой свободной руки то и дело застывали над клавиатурой, а сам он, будто проверяя, на самом ли деле я здесь, крепче прижимал меня к себе, проводя время от времени щекой по моим волосам.
Совсем уже вечером я договорилась с ребятами, что будем дежурить при Сергее, как раньше придумали: сначала – Андрей, потом я, а потом – Вадим. Так и Андрей выспится, и я смогу перехватить несколько часов до побудки на пробежку.
Сергей заснул хорошо ещё при мне. Мужчины переложили его, сонного, на кровать и сделали всё, как обычно: голову положили ему на маленькие подушки, добавив «сонные» думки, ноги – на большие.
Единственное, о чём я пожалела: надо было его заставить выпить ещё отвару…
Перед сном я нашила на одну из футболок весёлые вязаные ромашки и с удовольствием посмотрела на работу: неплохо получилось – и завтра меня врасплох не застанут со своим требованием переодеться к столу.
… От тихого стука в дверь я встала сразу – спала одетая, поверх покрывала.
Сердитый Стах поднялся и отошёл от моей ноги, на которой дрых, к краю постели.
– Оля?
– Иду! Сейчас.
Я открыла дверь и, несмотря на дремотное состояние, заметила, что разбудивший меня Андрей буквально светится какой-то тихой радостью. Что с ним?
– Оля, я хочу кое-что показать.
Мы вместе поднялись к Сергею и осторожно вошли в спальню.
– Смотри… – прошептал Андрей.
Я затаила дыхание. Сергей спал. Но как…
Лежал на спине, свесив одну руку с кровати.
Перед глазами, будто кадры кино, полетели воспоминания: Лина стоит перед кроватью, спускает с тела лёгкие, почти невесомые одежды, а лежащий Сергей ловит розовое нечто рукой… Вот они, полусогнутые пальцы, на которых застрял халатик… Он не ловил. У него привычка спать, свесив руку в сторону…
Андрей кивнул на выход. Уже в комнате с компьютером он прошептал:
– Он говорит, что спал и ничего не знает. Говорит, что Лина, может, и легла рядом, но он-то ничего не помнит.
– Я поняла, – задумчиво сказала я.
Как бы ни пыталась Лина соблазнить бывшего супруга, мой отвар оказался сильней… Андрей спустился к себе, а я решила посидеть в комнате с компьютером, примериваясь к свету настольной лампы: смогу ли вязать под ним?
Несмотря на царящий везде покой, в голову почему-то лезли тревожные мысли и воспоминания, причём очень странного характера.
Вспомнилось, например, как на дне рождения одной из общих знакомых, коллега (учительница математики и весьма боевущая дама), рассказала о возвращении мужа из армии. Тот служил сначала в одном из регионов, а затем его часть перебросили в Чечню. О чём она до последнего не знала. Он вернулся привычно весёлый, общительный, как будто вот только что ушёл – и тут же явился снова. Разве что возмужал и стал выглядеть жёстче. Но вечером, перед сном, он предупредил её: «Убери из всех комнат, в том числе и из кухни, всё колюще-режущее оружие… извини – предметы». Как коллега говорит: глядя в его глаза в тот момент, она поверила ему сразу. И на целых полгода в их семье соблюдался этот ритуал – прятать перед сном «оружие».