Это не было секретом, что она крадёт его одежду, чтобы поносить время от времени, но обычно она надевала их с другими вещами, не так, когда он может увидеть лаймовый хлопок её трусиков, как только она поднимет руки. Он смутно подозревал, что ее лифчик такого же цвета, прежде чем понял, что ее плечо было чуть-чуть оголено все время, без лямки, и он снова застонал.
Одной этой мысли достаточно, чтобы свести его с ума, и он, наконец, заканчивает выговаривать, “Это моя футболка?”, когда она возвращается.
Это, действительно, чудо, что он так долго сумел не спрашивать об этом.
Кларк застыла, как олень перед фарами, костяшки пальцев побелели, когда она крепко сжала лёд.
“Эм… нет?” нерешительно сказала она, краснея.
Это слабенькая ложь, и они оба знали это; кроме того, футболка была на несколько размеров больше и сделана в мужском стиле, она у него так долго, что он узнал бы её везде, по разрыву на левом рукаве и маленькой дырочке на воротнике. Он недоверчиво выгнул бровь, и она ещё больше залилась краской.
“Ну, ты не должен был узнать,” сказала она в свою защиту, скрестив руки на груди. “Я забыла постирать свои вещи, а она была прямо там, так что я-”
“Она не была ‘прямо там’,” прервал её он, покачав головой, “Я не надевал эту футболку вечность; она лежала в самом дальнем углу моего шкафа”.
“Разве ты не можешь позволить мне сохранить лицо хотя бы с одной ложью?” фыркнула она, вызывая усмешку на его лице.
“Не-а,” сказал он, немного растянув ‘а’, она слегка пнула его в голень. “Осторожно. Я уже ранен”.
“Ты выживешь,” сухо сказала она и вручила ему пакет со льдом.
Он пробормотал свои благодарности и зафиксировал лёд на своём пульсирующем колене прежде, чем снова поднять глаза на неё. Кларк всё ещё стоит перед ним в этой тупой футболке, прикусывая нижнюю губу, и она возможно должна уйти, пока он не сделал что-то очень тупое, очень импульсивное, а может оба.
Тем не менее, это не мешает ему спросить с любопытством, “Почему именно эта? Почему ни какая-либо другая?”
Она пожала плечами, опуская взгляд, и её румянец – который только начал исчезать – мстительно вернулся.
“Без комментариев,” жёстко сказала она, теребя вылезшую нитку.
“Оу, давай, принцесса-”
“Я правда не собираюсь-”
“Насколько смущающе это может быть?”
“Ты удивишься, насколько,” сказала она самоуничтожительно.
Он продолжает подталкивать её ногой, пока она не ударила его снова, на этот раз сильнее, и он усмехнулся. “Ты так чертовски раздражаешь,” сказала она ему.
“Я провожу свои дни, окружённый подростками; в конце концов это должно было пройти.”
“Нет, ты был таким ещё до того, как начал учить,” сказала она. “Возможно даже больше.”
Он толкнул её снова, “Прекрати пытаться сменить тему”.
“Потому, что мне нравится именно эта,” сдалась она, закатывая глаза. “Счастлив теперь? Мне нравится эта футболка, она хорошо смотрелась на тебе, и мне стало грустно, что ты больше не носишь её”.
Это слишком много, чтобы принять, Кларк стояла там, со вздымающейся грудью и пылающими щеками, она смотрела на что угодно, только не на него.
Беллами сглотнул, и затем, очень медленно, он позволил своим пальцам скользнуть к её.
“Если это поможет, то ты выглядишь хорошо в ней,” сказал он пытаясь сохранить свой голос, несмотря на то, что чувствовал, как его сердце часто-часто стучит где-то в горле. “Возможно, даже лучше, чем я”.
“Это не так сложно, выглядеть лучше, чем ты,” дразнится она, но также сжимает его пальцы в ответ.
“Я пытаюсь воспользоваться моментом здесь, чёрт”, разозлился он, даже когда по-настоящему глупая улыбка осела где-то на уголках его губ. “Ты разрушила момент, Кларк, надеюсь, ты рада”.
Она наклонила голову, не сдерживая мягкий смешок. “Простите, что разрушила ваш момент,” сказала она. “Продолжайте. Я буду хорошо себя вести”.
“Не думаю, что уже хочу,” ответил он, только для того, чтобы всё усложнить.
“Такой ребёнок,” широко улыбнулась она, переплетая их пальцы. “Даже не знаю, почему ты мне нравишься”.
“Ну, я-то уж точно не знаю, почему ты мне нравишься,” согласился он, притягивая её ближе к себе.
Что касается романтических признаний, это не самый лучший момент для него, и он не представлял, как рассказать ей свой маленький секрет, но затем Кларк, всё ещё улыбаясь, скользит ему на колени, и его руки автоматически опускаются на её бедра, твёрдо удерживая её.
Когда он наклоняется, чтобы поцеловать её, это подобно спуску натянутой тетивы, и поток облегчения устремляется из него, когда она запускает руки в волосы парня, крепко прижимая свои губы к его губам. Они обмениваются томными поцелуями, такими медленными, мягкими и сладкими, что Беллами уверен, что он растает прямо в этот момент. В этом мире нет ничего, кроме Кларк, Кларк, Кларк, всей её гладкой сливочной кожи и хриплых вздохов, и занавеса из золотых волос, обрушивающегося вокруг них, когда ему удаётся вытащить ленту.
Ни один из них не пытается убежать, когда они отстраняются друг от друга; она опустила голову на его плечо на мгновение, вдыхая его запах, а он переместил свои руки, обернув вокруг её талии, притянул её ближе.
“Привет,” говорит она, утыкаясь носом ему в челюсть. Гигантская улыбка на её лице, и Беллами уверен, что в точь-точь такая же улыбка на его собственном.
“Привет,” отвечает он, целуя её в лоб.
“Насколько я знаю, я выгляжу хорошо в твоей футболке, и предполагаю, что без неё я выгляжу также неплохо,” выдыхает она, смотря на него сверху, когда прижалась своим лбом к его. “Может даже лучше”.
Он просто смеётся, подталкивая её на обжигающий поцелуй, во время которого у Кларк есть шанс слизать улыбку с его губ, он кладёт свою свободную руку на её шею, чувствуя, её бешеный пульс.
“Ну мы просто обязаны это выяснить, не так ли?” говорит он, отстраняясь от неё, и когда он неожиданно встаёт, она вскрикивает, обвивая его своими конечностями, чтобы не упасть.
“Какой же ты мудак,” смеётся она, вновь вставая на ноги, всё ещё обнимая его за шею.
“Но я нравлюсь тебе,” говорит он нахально, и её улыбка превращается в нечто более мягкое, более интимное.
“Да,” бормочет она, играя с кончиками его волос, “Да, нравишься”.
Кажется, что за последние несколько минут его сердце расширилось на несколько размеров, и счастье затопит его. Вместо этого он просто проводит по её челюсти, большим пальцем гладит скулу, когда, наконец, говорит, “Ты мне тоже нравишься,” а затем снова целует её, только потому, что ему можно.