Кафедру мастерства актера в свое время вела А. А. Орочко, но ее не увлекала эта должность. Заведовала кафедрой и Т. М. Шухмина. Затем аналогичные предложения последовали некоторым педагогам, в том числе и мне, а потом Владимиру Георгиевичу Шлезингеру, который с радостью согласился.
В театре к Владимиру Георгиевичу отношение было легкомысленное. Будучи человеком безусловно талантливым, но слабовольным, с «материалом» мелко звучащим с большой сцены, он не сумел утвердить, не смог найти для себя подходящего места в коллективе. Он долго бегал в массовках и ощущал диссонанс между своей личностью и своим положением в театре. Потом какое-то время был на эпизодических ролях. И, например, очень хорошо играл Казика в спектакле «Дамы и гусары».
И конечно, в должности заведующего кафедрой Шлезингер обрел ту «антееву землю», о которой любил говорить Вахтангов. Он нашел себя, — нашел место, достойное его неординарной личности. Честно говоря, его больше интересовала не рутинная часть этой должности, не сами заседания с разноголосицей педагогов, не распределение студенческих работ, назначение педагогов и прочее — это его не интересовало, а утомляло и откровенно раздражало. Его интерес был устремлен к процессу творчества. Шлезингер был человеком хорошо образованным, воспитанным и исключительно музыкальным. И славу он обрел (говорю без преувеличения), ставя музыкальные спектакли. Он отлично владел пластической и музыкальной стороной профессии. Делал он это легко, элегантно, блестяще, всегда увлекая студента показом. Поэтому не случайно он стал кумиром, любимцем всего училища. И не только училища. Владимир Георгиевич перенес на сцену театра «Мещанина во дворянстве» со мной в главной роли, который он поставил в училище. До сих пор не сходит со сцены французская комедия «Будьте здоровы» Шено, поставленная в 80-е годы.
Я занимаюсь педагогикой с 1944 года и никогда этого не бросал. И только после того как согласился на художественное руководство курсом, понял, насколько эта работа, если относится к ней серьезно, засасывает, не дает возможности полноценно заниматься чем-то другим. За четыре года руководства мои работы в театре сократились до минимума. На кино тоже времени не хватало. И хотя Захава все время просил меня набрать следующий курс, я отказывался. После того как мое имя как-то прозвучало в кино — особенно после «Кавказской пленницы», я стал достаточно известным актером — у меня появилось очень много дел: и концерты, и съемки, и работа на телевидении. Я работал так, как Хрущёв в свое время призывал выращивать кукурузу — квадратно-гнездовым способом. Постоянно комбинировал временные затраты на все свои творческие нагрузки, то больший акцент делал на училище, то на театре.
В это время Захава стал поговаривать о том, что он не хочет заниматься ректорством, а желает уступить место кому-нибудь другому. Начались поиски ректора, которые после мучительных проб и ошибок закончились предложением мне занять этот пост. Раз предложили, второй — я отказывался, мне тогда это совершенно не нужно было. Однако, пользуясь своими связями, я принял участие в поисках кандидатуры на должность ректора. И мы нашли такого человека — критика Ю. С. Рыбакова, возглавлявшего в свое время журнал «Театр». Уже прошли через все инстанции, которые надо было проходить в обязательном порядке — ЦК, МК, райком партии, министерство республиканское, и когда уже все было, как говорится, «на мази», Рыбаков отказался. Тогда мне в третий раз предлагают стать ректором. И я им стал.
И с чем же я столкнулся в первую очередь? С ремонтом! Здание училища было построено в 1932 году и с тех пор капитально не ремонтировалось. Все коммуникации, как и полагается, в плачевном состоянии. А тут еще подходит ко мне человек, работавший у нас столяром, и говорит:
— Владимир Абрамович, не разрешайте студентам открывать окна.
Я говорю:
— Почему?
— Потому что они могут вывалиться наружу.
В таком плачевном состоянии оказались рамы. И я сразу понял, в чем состоит главное направление работы ректора на данном этапе, — благоустройство здания. У нас был еще один дом, который нам долго ремонтировали. И когда я поинтересовался, что и как, мне сообщили, что этот дом отдан Министерству иностранных дел.