Так преломилась в сознании Сурикова социальная идея «личности». Таков был пример практически достижимой, трудами добы той личной свободы, представленный им в поучение самому себе и таким же «трудящимся братьям», рвущимся к самоопределению.
Как видно уже из нашей краткой характеристики, «Рассвет» предлагал читателям-крестьянам сочетание правдивых картин их жизни с определенной (хотя и не отличавшейся ни широтой, ни глубиной) программой ее преобразования. Он должен был подать живой пример выхода людей из народа к свету грамотности, больше того — к литературному творчеству. Однако читатели отнеслись к «Рассвету» более чем прохладно. Почти не поддержала его и критика. В сущности, лишь два отклика носили характер не информации, а критического разбора: один, в общем сочувственный (но малоинтересный), в журнале «Беседа», издававшемся С. А. Юрьевым (рецензия подписана А. В.), [1] другой, резко отрицательный, в «Отечественных записках».
Автором рецензии, опубликованной в этом журнале, был Н. К. Михайловский. Он отметил несамостоятельность творчества «писателей-самоучек», а также то обстоятельство, что ими, по сути дела, не затронуты важнейшие явления и проблемы народной жизни, хорошо им знакомой.
Конечно, Михайловский имел в виду явления и проблемы, которые представлялись особо важными именно ему или другим со трудникам «Отечественных записок». Авторам «Рассвета» был не по силам такой уровень понимания вещей. Да и дело не только в понимании, в «философии», но и в степени творческой активности, в таланте. Даже по сравнению с Ф. Решетниковым или Н. Успенским у «самоучек» нельзя не заметить другую, меньшую степень боли, злости, огорчения и критики, а также доверие к дидактике, «морали», совершенно несвойственное тем писателям, кто, по мне нию Чернышевского, знаменовал своей прозой «начало перемены». И все-таки отзыв Михайловского мог быть не столь беспросветно суровым. Однако он более всего прав в том, что «Рассвет» не пришелся ко двору ни одной из возможных читательских групп, он оказался «книгой без адреса». «Одно из двух, — замечал Михайловский, — или они могли бы, зная быт крестьян и умея с ими говорить, поставить себе задачей литературу для народа; или они могли бы представить образованным классам картины из жизни народа, передать чувства и воззрения народа. К сожалению, сотрудники «Рассвета» не выбрали ни того ни другого, а пожелали просто пофигурировать в литературе или, как они сами выражаются, «показать читающей публике, как наш народ, без всяких насилий, сам собою, в настоящее время развивается» и проч.». [2]
Авторы «Рассвета», наверное, ставили перед собой обе эти задачи, однако они ведь были лишь «самоучками», с огромным упорством выбивавшимися из тенет невежества и нищеты. Кроме того, они действительно думали «пофигурировать» в литературе и в жизни благодаря созданному ими объединению. Их утопические надежды на подобный союз не оправдались. Жизнь разобщала людей, отнимала у них иллюзии. Пожалуй, опять-таки острее, болезненнее всех переживал это обстоятельство Суриков; к концу жизни его охватило горькое разочарование в союзах, кружках, да и просто в дружбе.
Однако в истории русской поэзии сохранилась группа свое образных поэтов из народа, получивших творческое крещение на страницах «Рассвета». Авторами стихотворений, опубликованных в сборнике, были И. Суриков, А. Бакулин, С. Григорьев, С. Дерунов, Д. Жаров, М. Козырев, Е. Назаров, А. Разоренов, И. Родионов, И. Тарусин. [1] Если взять поэтическое творчество суриковской группы в целом (не только то, что представлено в «Рассвете», но и другие их стихотворения, дошедшие до нас), то общность большинства произведений с поэзией Сурикова несомненна, очевидна. Его товарищи живут в основном теми же настроениями, отличаются теми же стилистическими пристрастиями, что и он.
Их стихотворения помогают дополнить уже складывающееся у нас представление о типе сознания русского трудящегося человека первых пореформенных десятилетий, о его чувствах, стремле ниях и надеждах.
2
Н. М<ихайловский>, Литературные и журнальные за метки. Январь 1873 г. — «Отечественные записки», 1873, № 1, отд. II, с. 143—144.
1
В «Рассвете» также напечатано стихотворение «Жизнь» («Ох, как тяжко жить на свете...») за подписью И. Кон—в. Автор его — Иван Кузьмич Кондратьев, один из близких знакомых Сурикова, московский литератор (указанное стихотворение с поправками и под названием «Доля-горе» вошло в книгу Кондратьева «Под шум дубрав», М., 1897, с. 104—105). Хотя «Жизнь» по духу и языку очень близка суриковской группе, автор стихотворения не являлся «самоучкой». И жизнь и литературная судьба его сложились совсем иначе, нежели у Сурикова и его товарищей-поэтов (об этом сам Кондратьев писал А. И. Яцимирскому 2 октября 1902 г. — ПД, «Му зей русских самоучек»).