На стихах всех поэтов, написанных в разные годы, лежит яв ственная печать непреходящего страдания и боли. Правда, товарищи-поэты в общем уступают Сурикову в остроте драматического восприятия жизни, но все же и у них постоянно вырываются горькие, тоскливые признанья:
— так начинается одно из стихотворений С. Григорьева. [2]
печалится Дерунов. [1]
Ему вторит Разоренов:
Молодой Жаров высказывается наивнее, но и более по-житейски:
Козырев пишет о том же более традиционно:
Страдая от разнообразных жизненных ударов, от собственных неуспехов, от «сознанья слабости своей», поэты-суриковцы в то же время все-таки не опускают руки перед «всескорбящей былью» жизни. Они, как нам уже известно, верят в силу «науки», знаний. Они верят в труд, терпеливое деятельное упорство, человеческую волю. Они считают своим долгом определить свод моральных требований, способных помочь сегодня противостоять житейским бедам. В стихах очерчивается этическая программа, особое место в ней принадлежит идеям любви и братства:
В любви людей друг к другу, в их братстве видится путь к нравственному пересозданию жизни, к утверждению человеческого достоинства каждого представителя «третьего сословия». Мысль о достоинстве неизменно живет в умах и сердцах наших поэтов; нет спора, они наивны, ограниченны, но чужды «искательства», стремятся служить добру, правде и гордятся этим:
Особое обаяние произведениям первых «суриковцев» придает то обстоятельство, что горячие клятвы, взволнованные декларации морального порядка сочетаются, так сказать, с заветами весьма практического свойства. Очевидно, что нравственные принципы поэты выдвигают не ради чисто поэтической «возвышенности», не для красного словца; они подкрепляют принципы рекомендациями, явно выросшими из живого быта:
Характерно в том же отношении стихотворение Григорьева «Ах, люби меня, да не сказывай...». В нем — конкретная, детальная про грамма успешного союза мужчины и женщины. Свои требования к хорошей семье определяет и Жаров в стихотворении «Семейное счастье». [4]
К «новому времени», к посулам народного счастья после реформ 60—70-х годов поэты, подобно Сурикову, относятся в основном настороженно, недоверчиво.
В «Рассвете» вместе с другими стихотворениями Дерунова на печатана «Песня» («Свищет за окошком...»):
Однако сомнение не покидает автора:
Безусловно, Дерунов выражал здесь не только свою печаль и сомнение. То было настроение общее.
И когда в 1875 году цензура отклонила рукопись сборника стихотворений того же Саввы Дерунова, то в своем определении Санкт-Петербургский цензурный комитет, конечно, безотчетно проявил свое отношение, отношение представителей государственной власти, ко всей группе поэтов «Рассвета», осудив их отчужденность от официальной идеологии. Вот что писал в своем докладе исполняющий дела чиновника особых поручений Главного управления по делам печати Н. Н. Боборыкин (на основании его доклада рукопись Дерунова была «не дозволена к печати») :