— А именно? — я аж вперед подалась, Данька тоже, вон как глаза у мальчонки загорелись.
— Нам подвластно межпространство, именно туда мы и сложили весь ценный товар. Он теперь всегда будет с нами, но невидим для других. И достать его можно в любой момент, — тихо поведал Люхай. Я же едва в ладоши не захлопала от радости.
— А сразу так нельзя было сделать? Тогда и беспокоиться бы не пришлось, да и с собой всегда можно забрать, — уточнила и получила общий вздох.
— Такое межпространство рассчитано на несколько часов, потом необходимо его освободить на несколько часов, чтобы ничего не пропало и не испортилось. К сожалению, надолго там ничего нельзя оставлять. Просто пока прошло совсем мало времени нашего полного восстановления, оттого и такие ограничения. Да и проклятие дает о себе знать. Мы хоть и не люди, но некое подобие блока все ж имеется. Вот когда полностью освободимся, да станем сильнее, тогда точно все ограничения и спадут.
— Очень жаль. Но ничего, надеюсь, скоро мы избавимся от наших проблем, а сейчас же этого времени, думаю, нам вполне хватит. А остальные товары? Нам придется их на телеге везти? — спросила и тут же едва не хлопнула себя по лбу. Он же только что сказал о нескольких часах. — Вопрос снимается, — поторопилась озвучить очевидное. Мужчины кивнули.
— Ну что, готова? — рядом со мной встала Аглая. Она уже приготовила котомки и откуда-то взятые тележки.
— Готова, — решительно заявила, направляясь к выходу. Остальные двинулись за мной. Рынок гудел. Нас всех вел Степан, оказывается, он вчера успел договориться о местах для нас, причем достаточно хороших местах. Я встала сбоку, разглядывай народ, пока мои хомовухи раскладывали привезенный нами товар. Сама вытащила шубку и полушубок. И тут встала проблема, на что мне их надеть. Не в руках же держать. Я не успела озаботиться данным вопросом, как Кузьмя вынырнул откуда-то из боковых рядов, неся в руках два самых настоящих манекена.
— Ты где их взял? — спросила, с удивлением разглядывая самое настоящее произведение искусства. Они словно настоящие люди, застывшие в стазисе.
— Попросил в одежной лавке во временное пользование, — ответил хомовух, устанавливая манекены рядом со мной.
Я тут же одела на обоих свои меховые вещицы. Не успела расправить складки, как рядом со мной появилась женщина лет тридцати, пышное платье с кучей рюшей, на подоле россыпь драгоценных камней. Она несколько минут рассматривала то шубу, то манишку, после чего махнула рукой и попросила:
— Обе беру. Сколько?
— Тридцать золотых, — вырвалось у меня, чтобы была возможность поторговаться. Но к моему огромному удивлению дама даже не стала скидывать цену, важно кивнула и забрала свое приобретение. Мы с Фросиньей переглянулись. Она хихикнула после ухода женщины и философски заметила:
— Ну что, сама виновата, раз не пожелала торговаться.
— Ага, — согласилась, вынимая другую пару и одевая их на манекены.
Краем глаза косилась на Аглаю. Вот кто просто прирожденный торгаш. Она громко рекламировала наши продукты, то и дело зазывая народ. И тот подходил, пробовал, а потом массово закупался, настолько всем все нравилось. Я не могла не порадоваться. Значит, уже не зря приехали.
Другие торговцы тоже зря времени не теряли. Отовсюду раздавались зазывные окрики. Чего тут только не было: и расписные игрушки, и мебель, и даже столы с самоваром и пряниками, во всяком случае я именно так охарактеризовала расписные круглые и овальные печенья. На связках болтались баранки, посыпанные сахаром и чем-то разноцветным. Чуть дальше двое девушек разложили красивое кружево, недалеко от них торговка нахваливала платки: большие, с бахромой, с вышивкой. Красиво, конечно, но непрактично.
В какой-то момент я ощутила чужой взгляд. Между лопаток зачесалось, а потом словно льдом окатило. Обернувшись, никого не увидела. Вернее народу тут было очень много, но на меня никто не смотрел. Тогда чей же настойчивый взгляд я ощутила? Добрым его точно не назовешь.
От поисков меня отвлекла пара: мужчина в годах и рядом с ним приятная молодая девушка. Она повисла на его локте, мило улыбаясь, стараясь выглядеть счастливой, а в глубине глаз поселилась грусть.
— Это из какого же меха такая красота? — чинно осведомился мужчина. Он провел по меху рукой, довольно прищурившись.
— Из волдаров. Никакая зима не страшна с такой шубкой, — отчеканила, широко улыбаясь.
— О! — протянули оба в унисон. Девушка так посмотрела на своего спутника, что тот растаял.
— Мы возьмем шубку. Сколько она стоит?