Хотя Джейн не без содрогания оставляла Йена дома смотреть телевизор, предупредив под страхом смертной казни ни до чего не дотрагиваться. Она все равно была удивлена тем, что вернувшись, не обнаружила свой дом, извергающим клубы дыма и огня в послеполуденный воздух. Девушка испытала облегчение, увидев Йена на том же месте, на каком оставила его: в изумлении смотрящим на телевизор. Когда же она дотронулась до его плеча, то он подскочил на целых полфута[26] от неожиданности. А затем она обнаружила, что стоит как вкопанная, а к ее горлу прижимается лезвие меча.
Чтобы она не думала о Йене Маклеоде, но следует признать одно — он чертовски хороший мечник.
Как только Джейн оказалась в состоянии снова дышать, то проводила Йена до ванной. Откуда вскоре услышала серьезный лязгающий шум, и, поторопившись разобраться, в чем дело, обнаружила, что он помочился в раковину и находится в процессе разборки водопровода. Девушке даже пришлось спасти его от удара по голове головкой от душа. Ей совсем не хотелось вызывать управляющего и просить его собрать ее ванную воедино, поскольку это было последним, в чем она нуждалась. Решив, что очередной набег Йена в ванную может подождать до лучших времен, она отвела его на кухню, чтобы покормить еще раз.
Что привело к его внезапной любви к хромированному тостеру. Джейн едва успела бросить в кастрюлю тунца, прежде чем очень громким голосом объявить «стоп», помешав ему закончить исследование внутренностей тостера посеребренным ножом для масла. Он перенес свое внимание на розетку и, подгоняемый твердой командой, устроился за столом — с пустыми руками и на виду.
А позже он так посмотрел на то, что появилось из духовки, словно за всю свою жизнь никогда не видел ничего подобного. Ей следовало признаться, что она ужасный повар, и что ее блюдо совершенно точно не заслуживает даже пробного удара вилкой вглубь кастрюли с едой. Но оказалось, что аппетит Йена намного сложнее напугать ее жесткими чипсами, чем самого Йена, потому что он с жадностью проглотил все до последнего кусочка.
Затем она вновь привела его в ванную, где снабдила средствами для ухода за телом и волосами, надеясь, что они не доставят ему больших проблем, после чего покинула его. Придя к себе в комнату и прислонившись к комоду, она посмотрела на себя в зеркало, задаваясь вопросом, что заставило ее привести Йена к себе домой. Эта мысль вернула ее к первоначальной цели по выяснению, откуда он взялся: из дурдома или из Шотландии 14 века. Она страстно надеялась, что это разные места.
Что ж, в том, чтобы и дальше откладывать неизбежное нет никакого смысла… Ей необходимо выйти, выяснить правду, а затем решить, что со всем этим делать. Возможно, она сможет помочь ему найти его семью и тем самым выбросить из своей жизни, чтобы вернуться к своим вытачкам и складкам.
Как бы то ни было, но после того, что она пережила за последние восемь часов, создание свадебных платьев больше не привлекало ее.
Джейн сделала глубокий вдох и подошла к двери собственной спальни. Квартирка хоть и была крошечной, но принадлежала только ей. Она напоминала девушке о продуваемых всеми ветрами жилищах слуг в каком-нибудь плохом и дешевом романе о восемнадцатом веке, но выглядела такой подходящей, что она оказалась не в состоянии отказаться от нее. Да и позволить себе она могла только такую. Отрицательной стороной являлось то, что коридор, отделяющий ее от гостиной, был не таким длинным и элегантным, как ей бы хотелось, поэтому времени, чтобы взять себя в руки у нее не было.
Она открыла дверь и вошла в своеобразную комбинацию гостиной, столовой и кухни, второй раз за день потеряв дар речи от вида Йена Маклеода. Только на этот раз ее безмолвие не имело никакого отношения к страху. Он поднялся, приветствуя ее, и теперь стоял перед диванчиком, заложив руки за спину и с храброй улыбкой на лице. Ее так и подымало свалиться в обморок — хороший, старомодный, довоенный обморок. Вместо этого, она закрыла рот и приказала коленям оставаться твердыми.
Он побрился. Она заметила это сразу же. Просто удивительно, что под такой неопрятной бородой скрывалась подобная граниту челюсть, точеные скулы и полная нижняя губа, от вида которой она в целях самозащиты прикусила свою собственную. Ей стало интересно, поможет ли обмахивание сбить резко подскочившее кровяное давление. А затем она увидела его глаза — такие ярко синие, что, казалось, занимают пол-лица. Это были глаза, в которых она могла потеряться навечно и не заботиться о течении времени.