Половина, а то и большинство, были слишком худыми, но чрезвычайно красивыми. Высокие, гибкие, всех цветов и форм. Йен мог только смотреть на них открыв рот, главным образом ошеломленный теми взглядами, которыми они одаривали его, взглядами, которое сказали ему, что они будут более чем счастливы поучаствовать в любом виде деятельности, который он может предложить им. Он узнал эти взгляды. Он видел их и прежде, и, конечно же, использовал в своих интересах.
— Модели, — бросила через плечо Джейн, врезаясь в них. — Они показывают свадебные платья покупателям.
Невесты? Он едва мог поверить в это — ни одна из них не выглядела достаточно нервной, ожидая своей первой ночи с мужчиной. Тем лучше. Йен прекрасно помнил последнюю девственницу, которую обучал, и куда эти вечерние инструкции привели его. Неплохо было бы завести роман с одной из них. Или с несколькими.
Но его совесть ответила ему резким ударом, напоминая об одном местечке в донжоне Фергюссона, где он в последнюю минуту молил о снисходительности, обещая остепениться с одной единственной женщиной.
Он взглянул на Джейн, прокладывающую путь впереди него. Она вновь была одета во все черное, и Йену стало интересно, не потому ли, что терялась на фоне всех остальных одетых в белое созданий, окруживших его подобно стервятникам. Ее волосы были забраны точно так же, как и при их первой встрече — собранные в хвост на затылке, — откуда торчала целая пригоршня палочек. Теперь он знал, что они называются карандашами, но их вид все равно оставался для него странным. Джейн была почти такая же высокая, как и остальные женщины, но не такая худая, хотя ее формы были прекрасны.
Одна женщина.
Или вереница, через которую он сейчас пробирался.
Джейн или многообразие изящества — он подумал, что ему, возможно, потребуется эталон для сравнения.
На его задницу обрушился резкий шлепок, и он вскрикнул, когда рука сразу не исчезла. Йен не смог бы сказать, кто сделал это, поскольку возле него стояло сразу несколько женщин, выглядевших вполне способными на такой интимный жест. Джейн развернулась и хмуро уставилась на большинство из них.
— Брысь, девочки. Он не вашего уровня.
Одна из них фыркнула.
— Можно подумать, что твоего, Джейни.
Именно в этот момент Йен начал подозревать, что под внешней красотой и соблазнительностью вполне может лежать менее-чем-приятная душа. Он также постарался сделать вид, что не заметил, как вздрогнула от этих слов Джейн. Эти женщины совершенно ее не знали, и, тем не менее, она позволила им ранить себя? Йен подошел к Джейн и взял ее за руку.
— Давай уйдем, — сказал он, бросая на женщину полный неодобрения взгляд. Джейн не вырвала свою руку из его, поэтому Йен чувствовал, как ее пальцы нервно подрагивают. Было ощущение, словно он поймал бабочку. Эта рука не позволит себе вольности с незнакомой мужской задницей.
— Модели, — с отвращением проговорила Джейн. — Они очень опасны.
— Уже понял, — ответил Йен, потирая свой зад свободной рукой.
— А то, с чем нам сейчас придется столкнуться, еще более опасно. Мы почти пришли, — она взглянула на него. — Постарайтесь выглядеть беспомощным и жалким. Мы идем молить о милосердии.
Как пожелаете, планировал сказать Йен, но, прежде чем он смог выговорить хоть слово, дверь офиса мисс Уизерспун распахнулась, и перед ним во всей красе предстала сама хозяйка — мисс Уизерспун.
— О, — произнесла Джейн, что прозвучало не очень радостно. Она вслед за собой затащила Йена в личную комнату мисс Уизерспун. — Где она?
— Вышла, — промурлыкало видение, поднимаясь из-за внушительно большого стола и показывая свои впечатляющие формы.
Йен мог только безмолвно смотреть на женщину. Очевидно, это не суровый и непреклонный работодатель Джейн, о которой она ему рассказывала.
— А кто у нас здесь? — продолжила молодая женщина.
— Мой друг, — проговорила Джейн. — Йен, это Алексис, племянница мисс Уизерспун. Алексис — это Йен.
Йен еще никогда не видел таких сочных изгибов. Он подозревал, что даже никогда и не мечтал о таких формах, безупречно округлых в нужных местах и невероятно плоских во всех остальных.
— Аааа, — попытался что-то сказать он.
А затем она протянула свою руку и он, бросив взгляд вниз, увидел кровь, капающую со всех ее ногтей.
— Ах! — вскричал он, отпрыгивая назад.
Алексис только потянулась и улыбнулась, как довольная кошка, практически царапая воздух своими похожими на кинжалы ногтями.