"Как успехи?", – поинтересовался я, заедая виски маринованным огурцом.
"Как обычно", – вздохнул Платон. Он сел с краю, полубоком, чтобы не показывать нам изуродованную половину лица, – "Слышали, как бедняга орёт там, под землёй, по крышке колотит. А начинаем рыть – гроб как будто зарывается глубже и всё тут"
"Пять часов коту под хвост", – угрюмо подытожил первый статист.
Второй согласно кивнул.
"Я же тебе сто раз говорил – приговор есть приговор", – Игорь налил по-новой.
"Да знаю я", – махнул рукой Платон, – "Просто не могу слушать как он кричит и ничего не делать", – он выпил и аппетитно захрустел квашеной капустой, – "Не могу. Знаю, что бесполезно, но вдруг…"
"Нет", – хлопнул он вдруг ладонью по стойке, – "Написал бы, мудак, что парня спасли или хотя бы, что он задохнулся, но это ж вообще! Урод…"
"Чудовище? Кто сказал "чудовище"?", – Старик выпрыгнул откуда-то из-под стойки, как чёрт из табакерки.
"Да никто не говорил "чудовище"", – поморщился Игорь, – "Иди спи".
"Я расскажу вам про чудовище", – закашлял Старик, – "Мой собственный отец привёз эту тварь в город. Он был капитаном…"
"Твою мать", – обречённо произнёс Платон, – "И так каждый раз".
"Не обращай внимания", – посоветовал я, – "Выговорится и заснёт".
И правда, рассказав в сотый раз как отец-капитан привёз в город человекообезьяну, которая изнасиловала и убила с десяток женщин, старый пьяница вернулся за столик и захрапел.
"Старожил", – уважительно протянул Игорь, – "Еще до меня здесь появился".
Мы выпили за здоровье Старика.
"А правда", – нерешительно начал первый статист, – "Что вчера человеку оторвали голову прямо на площади?"
"Правда", – подтвердил Платон, – "Я лично видел".
– И…как это было?
Платон хмыкнул
– Как обычно. Слетела с неба какая-то крылатая мерзость и оторвала голову какому-то статисту.
– Статисту?
"Так ты им еще не рассказывал?", – спросил я у Платона.
Тот разом помрачнел.
– Ну не могу я , мужики. Давайте лучше вы
"Да без проблем", – я заёрзал, поудобнее устраиваясь на стуле, и начал.
– Вот смотрите, допустим, есть у нас какое-то произведение. И есть в нём главные герои. Или один герой. Про него мы знаем много – и как зовут, и внешность с характером, и что-то из биографии. Даже если автор темнит и пытается героя представить тёмной лошадкой – всё равно, через поступки, через других персонажей он нам всё это расскажет. Пока понятно?
Статисты кивнули.
– Отлично. Есть второстепенные персонажи. Про них мы знаем не так много, но, всё-таки что-то знаем. Например, что он бывший десантник, прирождённый бармен и хороший друг (Игорь смущённо хмыкнул). Или что он добряк, готов прийти на помощь любому человеку, даже если совсем его не знает ("Ладно тебе", – отмахнулся Платон). А есть (я сделал эффектную паузу) статисты. Пишет, скажем, автор: "Прохожий, это был мужчина сорока с лишним лет, наклонился над люком. Тварь стремительным рывком выпрыгнула наружу и вцепилась ему в горло". Этот мужчина сорока с лишним лет и есть статист. Что мы о нём знаем? Что он мужчина и ему за сорок".И что ему, видимо, ****ец", – засмеялся второй статист, но тут же смолк;. Ни имени, ни есть ли у него жена, дети, ни кем он работал. Потому что нужен он только для статистики или как декорация. Статистов рвут на куски монстры, приносят в жертву культисты, расчленяют маньяки. И никто их даже не запоминает.
Я перевёл дух и залпом допил содержимое кружки.
"Значит, мы…", – парни испуганно переглянулись.
"Да", – сочувственно сказал я, – "Вы статисты. Соболезную".
"Да какого!…", – взревел второй статист, вскакивая с места, – "Втираете нам херню какую-то!"
Платон положил ему руку на плечо и усадил на место.
"Как тебя зовут?", – мягко спросил он.
Парень раскрыл было рот, видимо, хотел проорать своё имя Платону прямо в лицо, но внезапно сник, съёжился на табурете, даже как будто стал меньше ростом.
"Как же так?", – плаксиво сказал он.
"Авторский замысел неисповедим", – развёл я руками , – "Ничего не поделаешь".
"Не верю", – первый статист поднялся с места и пошёл к выходу, – "Я не какая-то там декорация. На хер вас и вашего автора на хер". Он ушёл и ни разу не оглянулся.
"Характер", – задумчиво произнёс Игорь, – "Может, всё-таки второстепенный?"
– Не думаю
Я покачал головой.
С улицы донёсся короткий крик. Второй статист бросился было на помощь, но Платон снова усадил его на табурет.
"Сиди", – жёстко сказал он, – "Всё уже".
"Кстати, какой у тебя приговор?", – я посмотрел на парня.
"Приговор?", – недоумённо спросил тот.
"Закрой глаза и постарайся ни о чём не думать. Потом скажи первое, что придёт в голову"