— Появится, Винни. Его видели возле моей квартиры, точнее, по описанию это был высокий худой мужчина в костюме и темных очках. И этого же мужчину видели неподалеку от церкви и зала прощаний. Это точно был Стро, — произнесла Шэрон.
— Так почему его сразу же не задержали? — Дэвис шумно вздохнула.
— Я не знаю. Думаете, мне не хочется покончить с этим нелепым маскарадом прямо сейчас и быть со своими детьми и женихом? — немного резче, чем собиралась, сказала Шэрон.
Они вдвоем сидели в машине, припаркованной у самой церкви. И ждали. Мейсон должен был появиться с минуты на минуту и сообщить, что показало наружное наблюдение. На сегодня была назначена церемония прощания с коммандером Рейдор для самых близких. Репортеры уже постарались, когда шеф Поуп давал интервью и речь зашла о ней, подчеркнуть, что семья просит дать им возможность побыть наедине со своим горем. Стро должен был знать об этом.
— Он не придет! Отдел особо тяжких преступлений в почти полном составе, заместитель прокурора Хоббс, Фриц Ховард и ваши дети — слишком людно, — заявила Дэвис, — к чему это все? Какой смысл было разыгрывать вашу смерть, если в итоге мы ничего не добьемся?
— Лейтенант Провенза сделает так, что Расти и Андреа останутся вдвоем в церкви на какое-то время. Идеальный момент для нападения, — ответила Шэрон.
Ей не нравился план, превращающий ее сына в мишень, но под видом служителей церкви были вооруженные до зубов агенты ФБР. Не полиция. Еще одна странность, которую Мейсон должен был объяснить. К тому же, она не собиралась сидеть сложа руки. Пальцы нащупали пистолет и его холодная тяжесть в кобуре напомнила о том, что она собиралась сделать. Никакого суда. В этот раз Филипп Стро будет наказан. Она закончит то, что не сделала Бренда Ли Джонсон.
— Но почему… — начала было Дэвис, когда ее прервал севший рядом с ней на заднее сидение машины Мейсон.
— Доброе утро, дамы! — жизнерадостно начал он. — Пара слов и мы начнем наш спектакль.
— В чем дело? Чего вы не договариваете? — Шэрон сняла темные очки и повернулась лицом к темнокожему великану, на лице которого было довольное выражение.
— Я не мог сказать раньше, но теперь мы все знаем. Наконец-то! — Мейсон вздохнул, прежде чем продолжить. — У нас крот, коммандер. И мы с лейтенантом были до сегодняшнего дня уверены, что он притаился в вашем отделе. Или связан с кем-то из тех, кто работает в отделе особо тяжких преступлений.
— Что? — Шэрон на миг потеряла дар речи. — Как вы могли подумать…
— Могли. После Стефани и того, что было, — жестко сказал Мейсон, — слишком уж легко сообщник Стро взломал базу данных и нашел Андреа Хоббс. И дом Фрица Ховарда. Ему точно помогали и только что я узнал, кто это. Спешу обрадовать — это не ваши люди.
— Я бы никого из них не заподозрила! — возмущенно проговорила Шэрон. — Кроме того, почему вы сразу ничего не сказали?
— Об этом знаю только я и лейтенант. Мы не были уверены, что можем доверять даже вам и Фрицу Ховарду, — тон Мейсона чуть смягчился, — поймите, Шэрон, это же хорошо. Этот человек не связан с полицией Лос-Анджелеса, так что внутреннее расследование не потребуется, Винни.
— Какое облегчение, — голос Дэвис был полон сарказма, — так кто этот мерзавец?
— Это Гас, — тихо сказал Мейсон, — мне очень жаль, Шэрон. Он передавал Стро информацию и предупреждал о наших действиях. Только смерть коммандера Рейдор спутала им карты, зато дала возможность убить двух зайцев — получить и Расти, и Андреа. Вместе.
— Господи, но зачем это ему? Он же… Расти любит его! — Шэрон закусила губу. — И он будет здесь вместе с ним и Андреа… Он жил в моем доме. Я… мы все ему доверяли.
— Знаю, — печально сказал Мейсон, — я не знаю его мотивов, но это точно он. Гас звонил из автомата неподалеку. На неизвестный номер. Так что остается только ждать.
— То есть наша драма подходит к концу? И вы рассчитываете, что Филипп Стро угодит в вашу ловушку? — протянула Дэвис.
— Я очень на это надеюсь, — Мейсон пристально посмотрел на Шэрон, — и тогда ваш кошмар закончится, коммандер.
***
Андреа медленно шла к церкви, поддерживаемая заботливой рукой Гаса. В эти два нелегких дня он был единственным, кто сохранил трезвую голову. Энди ни на что не реагировал, замкнувшись в себе, отдел особо тяжких преступлений был поглощен поисками Филиппа Стро, а Расти был окончательно сломлен. Она сама не представляла, как жить дальше. Без Шэрон. Без ее теплой улыбки, силы духа, ума и чувства юмора. Все стало мелким и пустым.
Фриц ни разу не приехал. Она упорно гнала мысли о нем, но в глубине души понимала, что это конец. Он выберет Бренду. Так и должно быть. Только вот внутри поселилась такая боль, что она с трудом дышала.
— Скоро все закончится, — сказал Гас, — я понимаю, как вам всем тяжело, но Шэрон хотела бы, чтобы мы были сильными.
— Да, ты прав, — кивнула Андреа, устраиваясь на скамье рядом с другом Расти. Они всегда казались ей жесткими и неудобными. Непонятно, как прихожане выдерживали целую мессу, сидя неподвижно.
— Я только не понимаю, почему на церемонии так мало народу, в том смысле, что полицейские обычно провожают своих не так, — произнес Гас, внимательно осматриваясь. Кроме него, Андреа и старика Провензы в церкви никого не было. Скоро приедет Расти и Энди, а затем и отдел особо тяжких преступлений. Просто идеально.
— Шэрон захотела, чтобы не было шума, если я правильно услышала, — неуверенно ответила Андреа. Ее саму тоже удивило распоряжение подруги о прощании. Плюс то, что она запретила видеть ее тело и гроб был закрыт. Даже Энди и детей не пустили поцеловать ее на прощание, что было совершенно неподобающе и вызывало много вопросов, отвечать на которые священник отказался.
— Она заслуживает лучшего, — Гас немного нервно улыбнулся, — мне так кажется. Она была… совершенно потрясающей женщиной.
— Да, — печально отозвалась Хоббс, — и мне ее ужасно не хватает.
— А вы не хотите, пока мы ждем всех, прогуляться со мной до могилы Элис, моей сестры? — неожиданно предложил Гас. — Ужасно неудобные сидения.
— Точно, — Андреа встала под странным взглядом лейтенанта Провензы, — она похоронена неподалеку?
— Да, совсем рядом, — кивнул парень, — рядом с ее местом есть чудный старинный склеп. Я иногда туда захожу. Кажется, ему чуть больше ста лет, но сохранился прекрасно. Там целая семья — отец, мать, трое детей и, кажется, бабушка.
Они вдвоем вышли из церкви. На улице стояла невероятная погода для такого печального дня — солнце не обжигало, а дарило тепло, небо было ярко-голубым, белые пушистые облака лениво покачивались в прозрачном воздухе и цветы, посаженные возле церкви, источали приятный аромат.
— Действительно очень красиво, — сказала Хоббс, разглядывая белое прямоугольное сооружение. Вход охраняли два печальных ангела, у ног которых располагались большие вазы с уже увядшими розами. Ей стало не по себе.
— А внутри еще лучше, — спокойно произнес Гас, — тихо и прохладно.
— Что-то мне не хочется, — зябко передернула она плечами. Черный жакет внезапно показался ей слишком тонким, а ветер — пронизывающим.
— Лучше сделайте как он говорит, заместитель прокурора, — раздался голос Филиппа Стро и он собственной персоной появился справа от Андреа, больно сжав ее локоть и коснувшись горла холодным лезвием ножа, — а ты пойди приведи нашего маленького друга Расти. У тебя пять минут, понял?
— Конечно, — Гас сглотнул, но послушно направился обратно в церковь.