Перед жандармским ротмистром, сидевшим у стола посередине зала, стопками лежали тетради и книги. А десятка два жандармов с неистовым рвением рылись в студенческих комнатушках.
Бервиль вбежал в зал раньше Гриши и Корнея и остановился у двери.
Ротмистр встал, оглядел студентов и требовательно спросил:
— Явились? Ну, кто из вас Бервиль, молодцы?
На столе перед ним лежала пачка прокламаций и стояла жестяная банка, наполненная серым порошком.
Бервиль не отозвался. И все кругом молчали. Рядом с Бервилем стояла девушка, невысокая пухленькая блондинка с испуганными глазами.
— Что же вы не отзываетесь, коллега Бервиль? — издевательски спросил из толпы голос Женкена. — Хотите, чтобы за ваши грешки отвечали другие? Трус!
— Женкен подлец! Предатель! — раздались выкрики.
Теперь Гриша мог внимательнее всмотреться в лицо Женкена, которого не видел больше года. Тот стал увереннее и наглее, а черная узенькая повязка, скрывавшая выбитый глаз, придавала ему какой-то пиратский вид.
Белокурая девушка бросилась сквозь толпу к двери, таща за руку Бервиля. Но тот остановился, с презрением посмотрел в ухмыляющееся лицо Женкена.
— Подожди, Айна, — сказал он девушке. — Я не хочу, чтобы этот мерзавец имел право утверждать, что Бервиль трус. — И повернулся к ротмистру: — Что вам угодно?
Ротмистр взял со стола протокол обыска.
— Вот тут написано, что в вашей комнате, господин студент, найдена под постелью банка с неоксиклостилом, из которого, как известно, изготовляется взрывчатое вещество. Как это попало к вам в комнату?
Бервиль пожал плечами.
— Видимо, очередная провокация Женкена и других. А вы, господин ротмистр, позвольте вам заметить, не имели права производить у меня обыск в мое отсутствие. Откуда я могу знать, что сия банка не подброшена вашими подручными?
— Н-да, — заметил ротмистр, пристально, словно прицеливаясь, глядя на Бервиля. — Уже обрели некоторый опыт?
Закончившие обыск жандармы сходились в зал, где сидел ротмистр. На стол перед ним положили два револьвера и кучу красных флажков.
— Итак, господин Бервиль, вы утверждаете, что это не ваша баночка? Так и запишем. А кому принадлежат эти никелированные игрушки, господа?
— Так что найдено в уборной, ваше благородие, — отозвался один из жандармов. — В тряпицу завернуты и за батарею засунутые.
Ротмистр перестал улыбаться, лицо его стало напряженным и злым. Вставая из-за стола, он холодными и ненавидящими глазами оглядел Бервиля.
— Придется вам, господин Бервиль, проследовать за мной в управление и дать объяснение. Если, конечно, вам сие удастся!
Бервиля увели. Он ушел спокойно, только едва заметно подрагивал мускул на щеке.
9. „…ЧЕЛОВЕКА ПОЕЗДОМ… ЗАРЕЗАЛО…“
Эту ночь Григорий провел в стенах Петербургского университета, ночевал в комнате Корнея, товарищ которого лежал в больнице. Комнатка была маленькая — две студенческие койки, заваленный книгами стол. Окно выходило на стену высокого кирпичного здания, угольная лампочка под потолком светила тускло и неуютно.
— Ты торопишься скорее перебраться сюда, — иронически усмехнулся Кожейков, стягивая через голову рубашку. — А ты знаешь, что наш университет называют пересылкой на каторгу? У нас много арестовывают, и судьбу их трудно назвать завидной. Предвариловка, суд и в итоге — каторга, ссылка, поселение. А иногда и петля, как у народовольцев Ульянова, Генералова, Шевырева и других. Так что особенно сладкой жизни ты в стенах нашей альма-мачехи не жди.
— А я и не ищу сладкой жизни, — отозвался Григорий, уже вытянувшийся на кровати, задумчиво разглядывая пятна на потолке. — Если бы искал, пошел бы в коммерческое, как советует отец… В прошлом году я насмотрелся в Тамбове на художества полиции и казаков, так что я не такой уж теленочек, как ты, может быть, думаешь. А в общем, поживем — увидим. Только знаешь, Корней, ведь преступно жить среди всякой мерзости и мириться с нею: закрывать на нее глаза и делать вид, что она тебя не касается. Все равно, что в твоем присутствии будут убивать, скажем, ребенка или женщину, а ты отвернешься и пройдешь мимо. Ведь должен же быть всему этому конец.
— А женкены? — усмехнулся Корней. — Их куда денешь? Видел, как сегодня он предал Бервиля? Такими женкенами населена половина России.