— Когда приедет?
— Через четыре дня. К этому времени все заживет.
Я задумалась. Значит четыре дня. У меня есть целых четыре дня. Нужно вытащить из тайника деньги, которые у меня остались после академии, последние, кстати. Достать мужскую одежду. И через пару дней пойти пешком через перевал. Никаких лошадей, карет, порталов.
Лучше умру, но больше не попадусь.
Два дня меня мазали. Я подсказала служанке, какие зелья нужно приготовить и мази сделать. Влила в них силы. Через два дня я была еще слаба, но полна решимости.
После полуночи я вылезла из окна первого этажа и пошла в сторону гор. Там меня искать точно не будут. Даже здоровый мужчина не всегда выживает в горах.
Неделю я пробиралась через перевал. Спала, вырывая норы в снегу. Передвигалась только днем, ела только сухари, которые насушила еще в неплохие времена заточения.
Через неделю вышла на небольшое поселение и стала спрашивать про работу в удаленных городках. Все же у меня ни документов, ни денег. И, думаю, охотники не станут приглядываться к девушке, работающей на тяжелой работе. Искала службу подавальщицей, прачкой. Тяжелую работу я перенесу. Мне бы хоть небольшой перерыв от моего тюремщика. А там, я сяду и что-то придумаю.
Работы, как назло, не было. Я сидела на станции, откуда отправлялись обозы, и услышала крик дамы, которая только что откуда-то прибыла.
— Ты представляешь? Представляешь? Он сказал, что я плохая гувернантка! Я? Я плохая? Да я была его последней надеждой! Больше никто не пойдет! Не хочет меня, пусть со своим подкидышем сам возится. Мало того, что некромант, так еще и с гонором! Он мне в ножки кланяться должен, что я вообще к ним пришла! — Дама распалялась и краснела все сильнее и сильнее.
— Кто это? — Спросила я пожилого мужчины сидящего на телеге.
— Сплетница местная. А говорит она про мэра Тазальма. Небольшого городка. В трех днях езды отсюда. Недавно его назначили. С пацаненком маленьким приехал. Няню искал. Она и побежала устраиваться. Но сейчас все, раз он ее отшил, — грязью его обольет, небылиц наплетет — век не отмоешься. Жалко мужика. Не сыскать ему у нас няню.
Я подобралась, как гончая учуявшая добычу.
— А меня к нему свезете? Может меня возьмет?
— Ох… Не знаю, девка. Боюсь грех на душу брать. Я же вижу, что ты и так настрадалась. Маленькая, худенькая. Шея вон как у пичужки, в вороте рубахи как щепочка телипается. А голову наклонишь и шрамы свежие на спине видно. Отправлю тебя к нему. А ежели на верную смерть отправлю? Тебя перед этим накормить, да обогреть бы надо. И взгляд у тебя затравленный. Ежесекундно оглядываешься, прислушиваешься, вздрагиваешь от каждого шороха. У меня дочь, почитай, твоего возраста. Но смотрю на тебя и думаю, не дай бог ей так настрадаться.
Я смотрела на него и понимала, что он меня искренне, по-отечески жалеет. Желает добра.
— Мне больше некуда идти. Да и спрятаться, дяденька, мне нужно. Очень нужно.
— Ну, ежели только спрятаться. Маг он, говорят, сильный. Был какой-то большой шишкой в столице. Почему сюда приехал — не скажу. Но, ежели работать будешь хорошо и доверие его заслужишь, то может и заступится он за тебя. Спасет от лихих людей. До города этого я тебя довезу. Бесплатно довезу. И в дороге кормить буду. Не спорь. Такая пичуга меня не объест. А там, там уж ты сама.
И вот мы подъезжаем к небольшому городку, где я надеюсь найти службу, и если очень повезет, разрубить узел неприятностей свалившихся на меня.
Глава 2. Первые дни на службе
Доехав до города, возница показал мне дом, в который искали гувернантку.
— Ты, девонька, ежели у тебя ничего не получится, сыщи меня на постоялом дворе. Мы с ребятами покумекаем, что еще сделать можно. Авось, вместе и придумаем, как твою незадачу решить. — Возница смотрел на меня и тепло улыбался.
— Спасибо, дяденька. За все спасибо. За то, что помогли добраться, что накормили, словом обогрели. — У меня в глазах стояли слезы. Как мало, оказывается, нужно нам в жизни, чтобы почувствовать себя человеком.
Я подошла к двери нужного дома и позвонила в колокольчик. Мне открыла дверь крупная женщина с оспинами на лице.
— Нищим не подаем. Ишь, расплодились, попрошайки. — Она замахнулась на меня полотенцем, которое держала в руке. Я попятилась и по инерции схватилась за веревку от колокольчика, чтобы не упасть. Он зазвонил, я, испугавшись, отпустила веревку, стала снова падать, снова схватила веревку… В общем, в доме от моих действий поднялась жуткая какофония.
— Что здесь происходит? — в проеме появился подтянутый, стройный мужчина лет тридцати. Черные волосы, бледная кожа и яркие, синие глаза. Ничего себе…..