– Все говорят, что она любезная, но ничего о себе не рассказывает.
– Любезная – это подходящее для нее слово.
– Это часто встречается среди красивых людей. Они настолько привыкли использовать свою красоту, чтобы получить то, что они хотят, что на развитие характера и личности у них не остается времени.
– Поэтому-то у тебя хороший характер? Ты что, была в детстве гадким утенком?
– Это комплимент или оскорбление? Брэд улыбнулся.
– Ладно. Обо мне достаточно. Хочу сказать, что я с ней больше встречаться не собираюсь. Мне нужен кто-то более живой. Кто-то, кто меня заведет.
– Да ладно, – вздохнула Натали. – У меня вот то испанцы, то ублюдки какие-нибудь. Я познакомилась с этим парнем в начале недели. Прикольный чувак, только вот что-то он начал мне мозги трахать. Мне не кажется, что продолжение следует.
– Не понимаю, – вздохнул Брэд. – Может, мы ждем, когда купидон пустит стрелы в наши задницы? А ты не думаешь, как хорошо быть с кем-то, в кого ты безумно влюблен? И каждый раз, когда ты видишь потом в кино какую-нибудь эпическую лав-стори, то полностью сопереживаешь героям, потому что у тебя такое уже было? И когда старик Берт Ланкастер плещется в волнах, влюбленный в эту… как ее… забыл… то ты можешь полностью ассоциировать себя с этой историей?
– Не забывай о реальности, Брэд.
– Да, наверное, потому мы все и здесь.
Пять человек сидели в углу бара «Джорди». Хозяином был толстый гитарист из Сандерлэнда, которого звали Большой Эл. Бар находился у залива Порт-дес-Торрент. В отличие от Сан-Антонио это место было семейным курортом, и в «Джорди» клиенты «Молодых и холостых» не заходили. Именно по этой причине Марио посчитал его идеальным местом встречи друзей брата.
Двое из них прибыли на Ибицу на весь сезон и жили в Ибица-Тауне, промышляя грабежами, гоп-стопами и кидаловом – лишь бы, не работая, ни в чем себе не отказывать. Другие трое только что прилетели на неопределенный срок. Никому из них, в общем-то, не было дела до Марио, но один из них был его двоюродным братом, и все они были друзьями его старшего брата – мелкого гангстера, поэтому они здесь и собрались – скорее из уважения к старшему, чем к младшему, который считался в семье паршивой овцой.
Большой Эл с подозрением смотрел на эту группу. У него было много знакомых нарушителей закона, чтобы сразу же распознать в них закононепослушных ребят. Он попытался подслушать их, но они шептались, и ему не удалось разобрать ни единого слова. Каждый из группы, кроме Марио, выглядел как вышибала. Шрамы, сломанные носы и стероидные мускулы выдавали в них любителей подраться. Волосы Марио отросли, и он больше не напоминал солдата Иностранного легиона в самоволке. Однако во взгляде его проскальзывало что-то злое – он не забыл то унижение, которое вызвал подсунутый кем-то «Иммак».
Если бы Большой Эл мог подслушать, о чем они говорили, то услышал бы, что основным словом в их беседе было «месть». Марио давал им всю информацию о своем обидчике: где он жил, где ел, где бывал, в какое время проходил по пустырю (лучшее место для нападения), какого отпора можно ожидать, – чтобы они могли устроить «темную». Информация, которую давал Марио, была правильной. Все сходилось, за исключением одного важного элемента: имя, которое назвал Марио, было не Брэд, а Майки.
Глава шестнадцатая
Брэд был все еще пьян, когда проснулся. Он не помнил имени девушки, которую обнаружил рядом с собой. Она лежала к нему спиной, поэтому он просто приподнял ее ногу и трахнул на всякий случай. Кончил он за пять минут. Девушка повернулась к нему лицом, но и это не освежило его память. Он односложно отвечал на все ее попытки завязать разговор, и через несколько минут она ушла, обидевшись.
Брэд не знал, связано ли это как-то с ее появлением в его комнате, но сегодня мух было гораздо больше чем обычно. Они раздражали его весь сезон, и едва он попытался снова уснуть, как они роем начали досаждать ему. Они щекотали его кожу, жужжали над ухом, а одна упорно пыталась проникнуть в каждое отверстие в его теле. Это его достало – Брэд решил объявить мухам войну.
Через полчаса он был в супермаркете под «Боном», где купил липкой бумаги, дихлофос и фумигатор. Чувствуя, как пересохло в глотке, он подошел к холодильнику за персиковым соком и по пути увидел парня, очень похожего на Кларка Гейбла. Брэд на него вчера серьезно наехал. Это был именно тот парень, который «трахал мозги» Натали. Брэд остановился, пытаясь вспомнить, что именно он ему говорил, когда к нему подошел очень обгоревший на солнце парнишка – брамми лет восемнадцати.
– Эй, Брэд, есть минутка?
– Да, конечно, – ответил Брэд, глядя на красный V-образный отпечаток ворота футболки на его голом торсе. – Что случилось?
– На собрании ты говорил, что при солнечных ожогах йогурт – первое лекарство.
– Вряд ли лекарство, но облегчение приносит, это правда.
Брамми вытащил из холодильника вишневый йогурт.
– А имеет значение, какой у него вкус?
– Нет. Но натуральный лучше всего.
– Правда? – Парнишка поставил йогурт на место и вынул коробку натурального. – Хреново.
– Почему?
– Потому что вишневый – мой любимый. Брэд вежливо хохотнул, но потом увидел, что тот не шутит.
– Ммм… Вообще-то его в таких случаях не пьют.
– А что мне с ним делать? Брэд не смог сдержаться:
– Вотри его в яйца и волосы. Увидимся. Когда он поднялся наверх, Натали заваривала чай.
– Два сахара, пожалуйста.
– Ну ты вчера и убрался, – сказала она, открывая шкафчик, где они хранили чай. – Ты хоть что-нибудь помнишь? Например, фотографию?
– Ту, групповую? За «Кокни прайд»? Конечно помню. Чертова Национальная полиция…
– Это не то, что я имела в виду, но они козлы, конечно.
– Я такой придурок, – сказал Брэд. – Эта девка подбежала ко мне и говорит, что местные бьют клиентов. Я, как дурак, поперся туда, размахивая значком. Подхожу и говорю, я, мол, гид, а этот козел меня дубинкой по ноге…
– Никогда не думала, что ты можешь двигаться так быстро, – засмеялась Натали.
– Точно. С этими парнями шутки плохи. Удивительно, что Элисон тем не менее все равно заставила нас сделать это дурацкое фото. Наверное, не хотела терять комиссионные.
– Так ты помнишь фото или нет? – снова спросила Натали.
– В смысле?
– В смысле ты его видел?
– Вообще-то нет, а что?
Натали хихикнула и подошла к столу, взяв одну из лежавших на нем фотографий. Брэд посмотрел на нее, но только через тридцать секунд до него наконец дошло.
– О нет, – простонал он. Натали засмеялась громче.
– Не могу поверить, – он разглядывал фото, поднеся его поближе к глазам. – Мое левое яйцо торчит наружу.
– В следующий раз будешь надевать трусы.
– Вот черт! И сколько мы уже продали?
– По последним подсчетам – сто восемьдесят три.
– Это значит, что почти двести клиентов, приехав домой, скажут: «Смотри, мам, а это вот яйцо нашего гида», – расстроился Брэд.
Они прошли на балкон и сели пить чай под лучами утреннего солнца.
– Я немного беспокоюсь насчет Грега, – сказал Брэд.
– А что с ним?
– По-моему, он ест по таблетке каждую ночь, с тех пор как здесь был Том. Он мне как-то говорил, что утренние дежурства – это обязанность, а он пропустил два только за прошлую неделю.
– Неудивительно, – хмыкнула Натали. – Обычно он не появляется в гостинице до семи, и то с какой-нибудь телочкой. Так что не знаю, когда он ложится спать.
– В пять минут восьмого, – съязвил Брэд. – Думаю, мне стоит поговорить с ним.
Они посидели молча, нисколько не чувствуя себя скованно, привыкнув друг к другу.
– У тебя сегодня какой трансфер? – наконец нарушила молчание Натали.
– Не знаю. Мне в принципе плевать, если только это не те ублюдки, которые отравляли мне жизнь целую неделю. А ты? Взяла выходной?
– Да, я поменялась с Майки. Хотела увидеться с тем парнем. Он перестал мне рушить мозги и честно во всем признался.
«Вчерашний разговор явно помог», – подумал Брэд.