А что же тогда такое предопределенность?
Время заставляет забыть страдание. Задувает месть и усмиряет гнев. Гасит злобу, прошедшее представляет и таким, словно оно никогда и не существовало. Страдания, внезапные потери ничего не стоят при последующем рассмотрении… Превратностями времени сглаживаются все причинные связи. Даже если начнется вдруг волна счастья, и человек не будет знать о причине его, то будет рассматривать его как возмещение за былое оскорбление, былую потерю или былое пренебрежение, за пережитую иллюзию. Едва ля в течение века нам можно и говорить о возмещения я восстановлении, когда даже в течение полувека стираются все оригинальные предложения, а новые только начинают действовать. Следовательно, невозможно говорить о вознаграждении и наказания, об аде и рае, страшном суде, — то есть о предопреде лении, ибо оно неуловимо и время уничтожает его заданность.
«Тот, кто пользуется только разумом, будет сердиться на мою речь и искать в ней отклонения от того, что я представил. Не надо забывать, что всякий может быть уравновешен другим взглядом, а борьба мнений оканчивается на дороге истины. Цените возможное — то, что и я кидал стрелы в общую цель… Высший судья всех споров — божественный Разум, дающий отдых душе, рассеивающий тьму и облегчающий поиск Истины. Человек с возвышенной душой приходит к такой степени проницательности, что может размышлять без каких-либо суетных волнений по поводу своих умозрительных построений, без рассеивания, рождающегося слабостью человеческой мысли… Не имеющие ключа от двери или масла от лампы, не освященные чистой росой никогда не будут повернуты к жилищу Истины, тщетно ища ее там, где найти ее невозможно.
Работайте всегда, и каждый будет любим успехом и добьется его, вно всем том, для чего бог и создал его природу. Вот все, что пришло мне на душу, когда я следовал этой теме, и один бог гарантирует слово»[201].Написал еще Ибн Сина в тюрьме и книгу «О коликах» («Куландж») — болезнь, от которой умер Шамс ад-давля и от которой через 14 лет умрет он сам. Здесь и осмысление опыта, и мысль об умершем эмире, и ясновидение по поводу своего конца, А что же в это время происходит за стенами тюрьмы?
Сын Шамс ад-давля Сама ад-давля, подстрекаемый Тадж аль-мульком, нападает на друга исфаханского эмира Ала ад-давли, от которого тщетно Ибн Сина ждал письма! Ала ад-давля, спасая друга, осадил Хамадан и своего племянника, сына Шамс ад-давли. Правда, Тадж аль-мульку удалось отбросить исфаханского эмира в Джарбадажан, где замерзли 300 его воинов, но Ала ад-давля подкупил курдов, и они бросили Тадж аль-мулька, и следующий бой он выиграл. И вот, униженный поражением, Сама ад-давля берет под уздцы коня своего двоюродного дяди, исфаханского эмира, привязывает к колышку, вводит Ала ад-давлю в шатер, наполненный золотом — данью.
Тадж аль-мульк же бежит в Фараджан, где сидел Ибн Сина вот уже четыре месяца, и запирается там. Ала ад-давля с понурым и пристыженным сыном Шамс ад-давля осаждает крепость, отрезает воду (Ибн Сина как раз в это время начал писать трактат «О судьбе»). Тадж аль-мульк просит пощады. Его выпускают и потом кутят вместе всю ночь, а наутро отправляются в Хамадан.
Ибн Сина видит Ала ад-давлю (это ему он тайно писал! «Прошу о разрешении прибыть к твоему двору и исполнять служебные обязанности при твоей особе». За это письмо он и сидит здесь!). Неужели Ала ад-давля не получил письма? Неужели даже не спросит об Ибн Сине?
Ала ад-давля и не взглянул на шейха. Уехал. Крепость, вероятно, была открыта, (Стражники тоже пили в ту ночь.) Во всяком случае, известно, что Ибн Сина после этих событий не сидел уже в крепости, а жил в Хамадана у алида (то есть у одного из потомков Али, зятя пророка Мухаммада), Раз жил он у алида тайно, значит, из крепости бежал. А так как сразу же из Хамадана Ала ад-давля направился на Шапурхаст опять сражаться, то Ибн Сине пришлось ждать его возвращения. Вот он и жил у алида. Почему но у Абу Саида Дахдука? Ведь он уже однажды прятался у него, и потом через 14 лет Ибн Сина умрет на его руках, и сам Дахдук будет позже похоронен рядом с Ибн Синой? Наверное, Абу Саид Дахдук в привел Ибн Сину к алиду потому, что потомок Али — неприкосновенное лицо, значит, неприкосновенен и его дом, его гость.
В доме у алида Ибн Сина написал книгу, посвященную основам шиизма, о чем нам сообщает только рукопись Кепрулю, хранящаяся в Стамбуле. Этот трактат — благодарность алиду за его гостеприимство.