СОВЕРШЕНСТВО — НЕСОВЕРШЕНСТВО — СВЕРХСОВЕРШЕНСТВО круг разорван, движение начинает… ПОДНИМАТЬСЯ…
Вот она — лестница для человека, дерзнувшего подняться и небо. Подвиг Неизвестного философа — в философской обоснованности тезиса об обожествлении человека, единства его с богом (миром Высшей Истины). «Бог — совершенство среди несовершенных, — говорит Неизвестный философ, — как начало СОВЕРШЕНСТВА, и несовершенство среди совершенных — как СВЕРХСОВЕРШЕНСТВО».
Но сказать, что бог — НЕСОВЕРШЕНСТВО среди совершенств!!! Ни один философ в мире не решился на такое. Даже Прокл, близко подошедший к этому, — смелый, дерзкий Прокл, не «отважился применить негацию к понятию бога», — скажет через 14 веков Гегель.
Вот так вошел в мир, в жизнь Аристотель, прикрывшись христианской терминологией. И чем больше он усиливался, тем более выхолащивалась идея бога. Богу стали даже давать определения… реальной человеческой жизни: бог — Правда, Красота, Истина. Бог — идеальный человек. Так же дерзко поступили философы и в отношении теории эманации — платоновская оканчивалась на материи, от которой презрительно отворачивались. А эманация Неизвестного философа была доведена до… ЧЕЛОВЕКА! Более того, для человека он открыл и обратный ее ход вверх, к богу, — то есть открыл ИЕРАРХИЮ СТУПЕНЕЙ.
«Единство, — рассуждал Неизвестный философ, — В ступенях Добра. Значит, каждая ступень — причина по отношению к тому, что под ней. ИЕРАРХИЯ их распределение Добра по принципу подобия от высших к низшим, а при восхождении-отрицание пройденной ступени отрицание добра как переход к более совершенному добру. И так двигаться вверх, все время вверху к Истине.
Неизвестный философ, развивая диалектику бытия Прокла, представил в идеалистической форме развитие бытия по принципам отрицания отрицания и единства противоположностей, «Пантеистическое учение о единстве человека я бога, — пишет М. Хайруллаев, — разнилось, идя по трудному и тернистому пути, сыграло громадную историческую роль в условиях средневековья, господства христианства — на Западе, ислама — на Востоке, Превратилось, таким образом, в средство развития научных идей и и свободомыслия»[208].
Глубокое и пытливое познание мира, природы, неба и в земли, а также созидание на основе материалистической (в рамках Аристотеля) философии и науки, сопрягалось с великим трудом души, с самосовершенствованием. Познать то, что НАД человеком, значит подняться на одну ступень совершенства. Но тогда получается, что при восхождении кто-то руководит человеком! Кто-то, кто лучше, выше, достойнее…
Хайй Ибн Якзан пришел руководить Ибн Синой, помочь ему пройти всю лестницу восхождения. К Данте пришел Вергилий…
Бог «проливает свет (свое добро) на все, могущее быть совершенным, — говорит Неизвестный философ. — И если что-либо не участвует в нем, то не по причине слабости или ограниченного изливания на пего этого света, а вследствие его неспособности воспринимать свет».
О, сколько еще в мире людей, потерявших веру в себя! Махмуд воспринимает свет, отсюда его тоска. Значит, и в Махмуде есть частица бога! Вот какой философской верой в человека обладал Неизвестный философ!
И все-таки… трудно держится эта вера в мире.
Вся паша жизнь, вся философия человечества — борьба. Каждый миг, каждый шаг этой борьбы — борьба не за ту или иную идею: черную или белую, а за вечное одно — за ЧЕЛОВЕКА. И какие великие головы отчаивались в этой борьбе. Беруни с детства и до глубокой старости видел повсюду войны, великое уничтожение людей и мучительно думал: отчего это зло? Почему? «Природа поступает без разбора, — сказал он однажды сам себе, — действия ее стихийны. Она может дать погибнуть листьям, плодам деревьев и, нарушая таким образом их нормальное развитие, позволяет им погибнуть. То же распространяется и на землю»[209]. И в обществе людей, — с горечью добавляет он, — есть силы стихийного самоистребления, нарушающие его нормальное развитие.
А вот другой страшный документ: «Тигр не убивает леопарда, потому что невозможно трогать своих сородичей, — говорит кореец Пак Чивон. — Да и косулей, оленей, лошадей тигры не убивают так много, как люди. В прошлом году в провинциях Шаньси и Ганьсу[210] во время сильных засух люди убили и съели десятки тысяч себе подобных, А несколько лет назад в провинции Шаньдун во время наводнения тоже было съедено несколько десятков тысяч людей. Но если уж говорить о том, что люди убивают друг друга, то можно разве что-нибудь сравнить с эпохой «Весны и Осени», когда люди вели 17 войн за правду и 30 — для отмщения врагу».