И снова он увидел Хамдеви, выгнавшего из Исфахана Ала ад-давлю. Отправляет Хамдеви войска набрать провиант в округе Исфахана. Ала ад-давля тут же нападает на город, но тюрки изменяют ему, и он терпит поражение.
1036 год. Ала ад-давля бьется годовой о стену, просит прощения, просит вернуть ему Исфахан — хотя бы за деньги! — тянет время. А сам набирает туркмен и отправляется в Рей. Ибн Сипа По его требованию едет с ним.
Горько вздыхает Али: вот уж поистине: то, что высои Ко для Неба, низко на земле…
Заболел Ибн Сина в 1034 году, — вспоминает Али рассказ Муса-ходжи, — когда Ала ад-давля стоял у ворот Ка раджа, сражаясь с Таш-Фаррашем. Заболел той же болезнью, какой болел и Шамс ад-давля — куланджем. Но и больного Ибн Сину Ала ад-давля таскал за собой, словно собачонку, но Походам.
Ушел из мира Махмуд. Вместо него продолжают закручивать в смертельный водоворот жизнь Ибн Сины многочисленные эмиры и царьки: от их раздоров, от их походов зависит здоровье Ибн Сины, и то — писать ему книги дома или в седле?
Мир разваливается на глазах, Масуд, сын Махмуда, воюет с Али-тегином, братом караханида Насра за Бухару. Ибн Сина внимательно следит за исходом сражения.
Слезы закипают в Груди.
Выиграл Бухару Масуд. Но у Дабусии вскоре опять взвилось красное знамя Али-тегина и засверкал всеми красками его шелковый зонтик, — знак царского достоинства у караханидов. Сразились… От имени Масуда вышел на бой Алтунташ — наместник Хорезма. Смертельно раненный, скрывая рану, он принял посла Али-тегина и заключил с ним мир. После смерти Алтунташа Харун — его сын — отделился от Масуда… На западе тревожит Ала ад-давля, на севере — опять Али-тегин. А Масуду тан хочется пойти в Индию! А тут еще бунтуют тюрки-огузы, которым Махмуд дал немного земли в Каракумах, расплодились они, никого не слушают, заключают союзы с врагами Масуда! Али-тегин, слава аллаху, вдруг покинул этот мир, но на смену ему прешёл Бури-тегин, сын караханида Насра, Правде, не сразу Бури-тегину досталась Бухара — лишь в 1038 году. Харуна удалось убрать тайным ударом ножа. Ала ад-давля, выгнанный из Исфахана усилиями Хамдеви, не внушал больше опасностей. Масуд облегченно вздохнул и отправился в Индию.
Единственное, чего он боялся, — это объединения туркмен (тюрков-огузов) Тогрула и Чагры с туркменами Балха. Поставил на дорогах посты.
Три года назад туркмены восстали. Но Масуду удалось заманить четырех их вождей и убить. Майманди еще сказал: «Если раньше мы имели дело с пастухами, то теперь с эмирами. С самого начала было ошибкой сажать этих туркмен внутри нашего дома». Сейчас туркмены опять восстали, собрались у Нишапура, чего так боялся Масуд. Масуд жестоко расправился с восставшими, бросил их под ноги слонам. В 1035 году туркмены попросили у Масуда Нису, Фараву и Мере. Масуд рассвирепел и пошел на них войной.
И неожиданно потерпел поражение. Туркмены шли к этой победе с тех пор, как оставили хазарского царя. И победил Масуда Тогрул, который потом пришел под благословение к Абу Саиду, признавшись, что хочет завоевать Газну я Багдад. Абу Саид ужаснулся, но вглядевшись в лицо Тогрула, понял: этот завоюет не только Багдад, но и Византию, чего не удалось сделать арабам. Щадя своих людей, Тогрул и Чагры опять просят у Масуда Мере. «Развязность и домогательство этого народа вышли из границ!» — свирепеет Масуд. И убивает послов. В апреле 10З7 года Тогрул и Чагры все же взяли Мере и отправили гонцов к халифу за дипломом на власть.
Так было положено начало сельджукскому государству.
А в сражении при Дандаканане (у Мерва) в 1040 году в последний раз решалась судьба всей державы Махмуда. Масуд и не догадывался об этом, думал: обычный бой. Тотчас туркмены стремительно окружили его. И вдруг Масуд осознал, что не Ала ад-давля, не Али-тегин со своей маленькой Бухарой, а туркмены всегда были и есть главная его беда.
Все уже и уже смыкаются они вокруг него.
Масуду сделалось страшно: «Вот она, смерть! Как глуп этот бой моей самонадеянности с нравом туркмен на жизнь!»