Все это я хорошо помню.
Но помню и то, что во все те годы я ни разу не терял бодрости духа и надежды на победу! Потому что верил: пусть медленно, но все идет к лучшему, несмотря ни на что! Я – выдержу!
Однако теперь… После, казалось бы, самой большой победы в писательской моей карьере и такого, казалось бы, читательского признания…
Молчат СМИ, молчит журнал. Чего же стоит успех среди читателей, если… Если отношение к писателю так зависит от СМИ, от властей…
Кто же хозяева в стране? – мучительно размышлял я. – На что надеяться? Ради чего все?
Да, такого стресса, такого разочарования не было у меня никогда. Как я теперь понимал твоего Мартина, Джек!
Свое дерево мне вырастить все-таки удалось. Оно дало неплохие плоды. Однако… Они никому не нужны?
Есть ли смысл жить в ТАКОЙ стране, с таким правительством, среди таких «граждан»? Куда идет наша страна, во что превращаются люди? Ради чего все? Почему нет препятствий растущей и все более торжествующей лжи?
И все больше возникало у меня даже не подозрение, а – уверенность, что появилось в нашей стране тщательно замаскированное, но убийственное, мрачное нечто. А, может быть, оно всегда было, но не действовало в полную силу? А граждане то ли не понимали этого, то ли не в состоянии были противостоять. Но ЧТО это? ОТКУДА?
«Звездные часы» России?
В тот день проснулся довольно рано и, как обычно, включил, лежа в кровати, приемник: «Радио Свобода», которое в последние годы перестали глушить…
– В связи с болезнью и невозможностью исполнять обязанности Президента Михаилом Горбачевым…
Сначала я ничего не понял и только постепенно начал соображать…
Это был понедельник, 19-е августа 1991-го года.
Телевизора у меня не было, «Лебединое озеро» я не видел. Слушал то «Свободу», то «Эхо Москвы»…
А накануне, в воскресенье, ездил с милой девушкой (в субботу меня познакомил с ней один из друзей) в хорошее место на окраине Москвы, где фотографировал ее по своему обычаю обнаженной среди еще зеленых деревьев, ржавых кустов рябины, усыпанных огненно-рыжими ягодами, в чаще начавшей желтеть травы… Вот же она – ЖИЗНЬ!
Да, по-прежнему спасался я все тем же: продолжал сочинять (теперь – «Пирамиду-2», по письмам читателей, а так же «Постижение» и продолжение «Карликов»…). И фотографировал чудеса природы, главным образом бабочек и девушек. Гости, хотя и реже, но все же приходили ко мне на слайд-концерты, и это тоже была «отдушина»…
После «Пирамиды» из печати не выходило ничего, если не считать нескольких небольших газетных статей. Но ведь перестройка шла, как будто бы, полным ходом! Как будто бы… Становилось все яснее, что пыл Горбачева уходит главным образом в слова, все более длинные его выступления – «расширить… углубить…», – а в стране все только разрушается….
Но почему-то многие из наших бывших скрытых и явных диссидентов получали все больше постов «при дворе»…
И все же при всем при том, меня как будто бы что-то постоянно поддерживало… Аполлон и Афродита! – все больше понимал я. Бог искусства и света, и, конечно, Богиня красоты и любви! Да, самым «стрессовым» временем для меня оказалось начало 1988-го, но в августе того же года удалось побывать в Казахстане с одной из своих девушек (с женой Ирой мы фактически уже расстались). И там я фотографировал в обнаженном виде среди природы не только эту девушку, но и… пятнадцатилетнюю дочь приятеля, который меня пригласил. И с этой девчушкой возникла у нас этакая «бунинско-тургеневская» целомудренно трогательная любовь. Мне и в голову не могло прийти, во что это в конце концов выльется. Но – много позже. А пока только романтическая встреча и фотографии, а потом трогательная переписка, которая, правда, скоро закончилась…
Повторю еще раз: если бы не встречи с природой и – да-да! – с «посланницами Афродиты», то происшедшее и с Мартином Иденом, и с самим Джеком Лондоном казалось бы единственным выходом, то есть «ключом», которым стал для Мартина иллюминатор «Марипозы», а для Джека Лондона – шприц. Как оно и стало тогда для многих жителей моей Родины.
Правда, в те годы удалось мне еще опубликовать кое-какие слайды в нескольких новых журналах и газетах, которые возникали и лопались, как мыльные пузыри. А в августе 91-го, накануне грандиозных событий, ко мне обратились с киностудии «Мосфильм». Им нужны были фотографии и слайды бабочек для художественного фильма, в котором главный герой занимался тем, что, спасаясь от наступившей «чернухи», фотографировал эти хрупкие создания природы. Ну прямо как я! Правда, сценарий был не совсем таким, как я думал, но все же я дал приехавшей ко мне ассистентке режиссера и слайды, и фотографии.