Выбрать главу

Сначала я понес свою статью в «Московские новости» – газету, которая оставалась одной из самых популярных и сравнительно честных – теперь уже не «перестроечных», а «демократических». Новый главный редактор, Лен Карпинский (тоже из диссидентов), удостоил личного приема и честно и откровенно сказал:

– Нам Ваша статья очень нравится. Но печатать ее мы боимся. Может быть, Вы что-то другое принесете?

И вернул.

Я отнес статью в «Независимую газету», которая только недавно начала выходить и главным редактором которой был бывший сотрудник «Московских новостей» Виталий Третьяков.

И в «Независимой» мою статью напечатали! И потом ее почти целиком даже читали по радио «Свобода». Потом в «Независимой» было опубликовано еще несколько моих статей, одна из них называлась так: «Что такое дурак?». Речь в ней шла о дискуссии между одним из умнейших людей того времени, академиком Святославом Федоровым и одним из «младореформаторов», которого звали Анатолий Чубайс. Как ни старался академик аргументированно и логично убедить «реформатора» в его явной глупости, тот агрессивно и тупо, до смешного просто, стоял на своем. Статья всем нравилась, со мной соглашались, но…

Но удовлетворения от газетных публикаций у меня все же не было. Целью моей по-прежнему была публикация не статей, а книг. Ведь правильно сказано: «Лучше зажечь одну свечу, чем обличить гигантские пространства мрака»! А я уверен был, что неопубликованные книги мои – именно «свечи».

Но ни в «Мысли», ни в «Детской литературе», ни в других издательствах книги мои так и не вышли. Да и сами издательства фактически перестали существовать…

И получалось, ко всему прочему, что я опять иду в ногу со страной: надежды вспыхнули, однако гасли одна за другой.

А в октябре 1993-го состоялось и вовсе чудовищное – обстрел Белого дома из танковых пушек по приказу Ельцина – за то, что Верховный Совет не подчинялся тупому, бестолковому президенту, и собирались даже объявить ему импичмент. И были сотни погибших – тех, которые два года назад защищали Белый дом и того же Ельцина, который теперь их безобразно, нагло предал.

За одно это его и его команду нужно было бы теперь судить самым строгим образом как путчистов, нарушителей Конституции и убийц. Но о суде не было речи. Наоборот – некоторые интеллигенты и «диссиденты» считали, что Ельцин и его команда все делали правильно. И они даже писали петиции в его поддержку.

Да, вот такая история, Джек. И мне, и, как я постепенно понял, кое-кому из соотечественников моих становилось ясно, что на землю нашу русскую окончательно пришло что-то мрачное и убийственное. Главная же беда была в том, что граждане и не думали сопротивляться всерьез. А может быть просто не могли? Теперь уверен: тогда мы все просто запутались и, как принято теперь говорить, офонарели. Нормальным людям не могло прийти в голову, что не кто-нибудь, а – соотечественники! – могли вести себя так беспардонно и нагло.

Не раз я вспоминал один из снов в больнице и свою повесть «Карлики». Неужели это и правда – они? Ведь они так дружно летели откуда-то и – вселялись в людей…

Да, много врагов посягало на нашу землю! И татаро-монголы, и шведы, поляки, турки, французы, немцы, японцы… Но то были враги хотя и злобные, однако открытые, явные. Ясно было, кто наши, а кто враги. И явных врагов в конце концов всегда побеждал русский народ! Но теперь… Кто ТЕПЕРЬ наши враги? Похоже, что мы уже… В оккупации! Но все же – КЕМ? И даже если это те «карлики», которых я видел во сне, то – ОТКУДА они? ПОЧЕМУ?

«Презентация»

И в кратчайшее время я написал новую повесть, которая называлась так: «Презентация».

«…Страшно не было. Наоборот. Едва ли он ощущал когда-нибудь такое чувство свободы.

Впрочем, только в самый первый момент. Когда счастливо удалось миновать охрану у входа, потом празднично украшенное фойе и занять место в зале неподалеку от первых рядов и с краю. Усевшись, он едва мог сдержать эйфорию мальчишеского восторга. Сумел пройти сквозь охрану! Теперь только бы ОН пришел, а еще лучше все трое, хотя главное, конечно, Первый, Самый Главный. Азраил, ангел смерти, ждет. Еще немного, и справедливое возмездие совершится.