Боже мой, Боже мой… Да, она тогда «дала ход» моему «Подкидышу», но ведь это же должно было быть естественно, само собой – это же ее работа! – а за «Подкидыш» ее хвалила редколлегия и сам Твардовский! – а потом… А потом она БОЛЬШЕ ГОДА читала мой «Переполох», из-за чего он так и не был тогда опубликован – мы опоздали, ибо дождались событий в Чехословакии… А еще потом она легко, почти и не глядя, отбивалась от моих рассказов, «Путешествия», «Обязательно завтра»… «Вот же они, истинные губители наши, – промелькнуло у меня мгновенно. – Они, бывшие «диссиденты»! Упорно считающие что это их заслуга – наша теперешняя «демократия», – а то, что она на самом деле не «демо…», а «дерьмо…» – вина вовсе не их – в этом они уверены… И Ваксберг наверняка так считает (хотя ведь именно он поставил потом, позже, заслон моей «Высшей мере» в «Литературной Газете»!), и Кондратович покойный считал, что он «все сделал», и Первый зам Главного редактора популярнейшего журнала времен «перестройки» (бывший член редколлегии того же «Нового мира»), лихо уродовавший впоследствии мою «Пирамиду» – этот-то уж тем более был уверен в своей полнейшей непогрешимости…
Ну, те, что теперь в «мире ином», ладно, Бог им судья. Но те, что живы, где? Ответили они за свое предательство или – хотя бы! – осознали ли? Вот и сидящая передо мной седая старая женщина неужели действительно так ничего и не поняла? Все это промелькнуло как-то само собой…
Но, может быть, я ошибаюсь?
Я отдал ей то, что принес. Сказал, что написано у меня очень много. Однако по-прежнему не опубликовано. Теперь по другим причинам, нежели раньше, как это ни странно.
– Постараемся, – сказала Инна. – Оставьте. Я посмотрю.
Как же не ошибся я в своих ощущениях, Господи!
– Нет, это все не пройдет у нас… – сказала Инна, когда я пришел в редакцию через неделю. – У нас серьезный журнал, это все не пройдет. И Анатолий Борисович не пропустит.
У них, видите ли, СЕРЬЕЗНЫЙ ЖУРНАЛ! И его, как оказалось, курирует сам, видите ли, Анатолий Борисович Чубайс!
И ведь даже термин ТОТ ЖЕ: «Не пройдет»! И тон ТОТ ЖЕ. Точно так же она возвращала мне и «Путешествие», и «Обязательно завтра», и рассказы ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД. Точно так же… И она, видите ли, не виновата. «ТАМ» не пройдет, «наверху». Она не виновата. Виноваты, как всегда, ОНИ – те, которые где-то «там»… Но только не она. Она – никогда…
Да, я не думаю, что эти люди лучше, чем идеологи времен сталинизма. У тех были идеи настоящей, хорошей жизни – со всесторонним развитием человеческой личности, с равенством и братством людей, с уважением к природе и человечности, а не к золоту и деньгам. Да, руководители не всегда соответствовали этим идеям и много лгали. Но ложь их была ВИДНА. И некоторых даже за нее наказывали. А какие идеи у этих? И я даже думаю, что эти – хуже. Их нелегко разглядеть! Но они потихоньку запрещают и… безнаказанно губят.
Да, Джек, многоуважаемый американский писатель, честный парень, повеса, ковбой, тебе вряд ли понятны эти мельтешения, так непохожие на то, что было в твоей Америке! Твой Мартин однажды пришел в редакцию обманщиков с «кольтом», и это – сработало! В нашей, рабской стране такое немыслимо! Но ведь то, о чем я пишу, было – и есть! – в стране, которая, понимаешь ли, во всеуслышание взяла на себя миссию вести все человечество к Светлому Будущему. Но я-то, что ни говори, писатель русский, то есть – так уж в России у нас повелось, – «властитель дум» (а в советское время еще и, понимаешь ли, «инженер человеческих душ»)! Куда же тут денешься? Вот и приходится всю жизнь разбираться в этом… Сам понимаешь, в чем. А «кольты» у нас только на самом «верху».
Уверяю тебя, Джек, о славе я не мечтал никогда! Даже о славе писателя. Зачем? Чтобы узнавали на улицах? Чтобы досаждали фанаты? Чтобы охотились журналисты и фотокорреспонденты? Ужасная глупость. Симпатии, любви окружающих – это да, это конечно. Этого мне хотелось. Но это может быть и без славы. И писать о радости и красоте можно даже в том случае, если это не хотят печатать в издательствах и журналах.