Разумеется, не до высших соображений духовных Николаю Васильевичу, хирургу, дело было тогда – не до розмыслов! – режь, лови пальцами ускользающую кишку или не задень трепещущее сердце, вонзай иглу, направляй скальпель и быстрей, быстрей, пока не погасло еще все, не затих навсегда пульсирующий комок, пока живой еще этот розово-красный, противоестественно расцветший на теле – а то и в самом теле – цветок, эта пурпуровая, живая горячая бездна… И лежат потом спасенные – теплые тела на простынях, открывают глаза, снова смотрят – возвращаются… А в приемную, уже и других привезли. Инструменты в воде кипят – иди, работай! Карие, серые, голубые и какие-то белесые, вопрошающие, страдающие, взывающие глаза… – за каждой парой кроется что-то, страждет, каждый чего-то хочет, планы ведь строит, надеется, мечтает, ненавидит и – мучается, переживает, любит… Опоздал, не сделал вовремя надрез Николай Васильевич Глазов, или, наоборот, сделал не вовремя и не там, не добрался своим скальпелем куда нужно, или, наоборот, куда не нужно влез, не сделал укол, какой надо – сдали нервы уставшего, не спавшего ночь хирурга… – и готово. Перерезана артерия, мышца, нерв, не сшито, как надо, не тем и не там посыпано, помазано, полито… И все. Так просто, легко. Вот и конец настроениям, планам, любвям. Быстренько в морг!
Но – ЗАЧЕМ? Во имя чего все? Какой во всем СМЫСЛ?»
Вышенаписанное – еще один фрагмент из первого варианта «Пациентов», начатого большого романа, который представлялся мне чем-то наподобие «Мертвых душ» Николая Васильевича Гоголя. Только это мертвые души нашего, советского, времени многострадальной России…
Пациенты… «Испытывающие боль» в переводе с латыни… Страна пациентов. Страна постоянно испытывающих боль. И привычно пользующихся наркотиками разного рода, чтобы боль эту хотя бы ослабить. И не только теми, что в таблетках, шприцах, или бутылках и рюмках, а и теми, что и вовсе подменяют собою жизнь… Глупость, лень, трусость, слепое чрезмерное самомнение с привычкой при этом подчиняться любому начальству, бездумье…
Из дневника:
«25 февраля
Мы боимся радоваться потому, что можем очень просто лишиться предмета радости. В любви мы боимся привязанности, потому что она перерастает в несвободу. Слишком привыкли мы к тому, что кто-то – или что-то – пользуется нашим беспомощно-очарованным состоянием. Только в признании важности всеобщего единства – выход, ибо если все в таком состоянии – то некому и «воспользоваться».
Мы не уверены в себе и порой не делаем что-то потому, что знаем: очень мучительно переносить свое поражение. У нас опускаются руки, нам все не мило, весь мир предстает тогда в безнадежных тонах – об этом говорит нам прошлый печальный опыт. Здесь только и может помочь борьба со своей гордыней, потому что именно из-за нее у нас столько страданий. И опять же спасти может чувство общности, осознание единства, ясность картины, потому что легче переносить поражение, понимая, что у всех так же! Что беда не в какой-то враждебности лично к тебе, а в том, что чего-то ты не учел, и каждое поражение, правильно понятое, –залог победы, если ты выдержишь. Обида же – «спасительная» оболочка, фантик, в который рядится отвратительная гордыня.
Боязнь радости, неуверенность в себе, обусловленные печальным опытом, делают нас пассивными пациентами – испытывающими боль, страдательными существами, мертвыми душами. Спасти от этого может знание, приобретенный опыт – ЯСНОСТЬ КАРТИНЫ. Она состоит из признания ЕДИНСТВА ЛЮДЕЙ и замены ложной гордыни гордостью сопричастности, что делает человека уверенным в себе, сильным и добрым. Именно пациентизм делает человека несчастным, давая ему взамен истинного – ложное, мелкое себялюбие, окрашенное постоянным страхом, вместо любви к людям и бесстрашия. «Сладкую» обиду, чувство «жертвы» вместо истинной гордости и уверенности в себе. Но борьба с «пациентизмом» – вполне реальна и доступна каждому («внутренний круг»…). Она фактически не зависит от внешних условий. Это значит, что человек может быть счастлив при любых внешних условиях! А социальные внешние условия – творение людей. Совершенно однозначно получается, что самый верный путь построения счастливого общества – самосовершенствование каждого человека. Счастливое состояние человека – первично, социальные условия вторичны – вот в чем разгадка! (Ибо любое устройство при несовершенстве самого человека принимает уродливые формы!). Избавление от «пациентизма», признание ЯСНОСТИ КАРТИНЫ – вот путь! Бороться надо в первую очередь не с хищничеством, а с жертвенностью! Хищники вторичны! Первичны жертвы. Как бы мы ни искореняли хищников, если будут люди, подверженные жертвенности, – обязательно найдется и хищник. Но если не будет жертв – не будет и хищников, будут просто энергичные, динамичные, сильные люди.