– Вот, – сказала я торжествующе, – только через мой труп!
Джейми некоторое время, нахохлившись, смотрел на меня, потом, осознав, что спорить со мной бесполезно, вздохнул и медленно повалился на кровать.
– Ладно. Но если Алик придет... можешь сама с ним про свой труп толковать.
– Хорошо. Когда придет, тогда и будем волноваться! – я села рядом с его боком, и он невольно прильнул ко мне, когда я погладила его бедро. – Как ты себя чувствуешь, Джейми?
– Мммм... Черт. Если сейчас не съем чего-нибудь, то съем тебя.
Я потянула к себе корзинку с едой.
– Молоко... Хлеб с маслом и ветчиной... Тебя устроит?
– О, Господи! Конечно, меня устроит что угодно! – он подполз поближе и, как любопытный пес, сунул свой длинный нос в корзину.
– Отлично. Но сначала выпей вот это! – отчеканила я не терпящим возражения тоном и впихнула миску с отваром ему в руку.
Выражение его лица в один миг изменилось от вожделения до полного отвращения так потешно, что я, не выдержав, рассмеялась.
– Боже, Джейми, как ты это делаешь? Пей, давай, и не вздумай возражать! А то не получишь ни крошки... такой прекрасной, сочной, зажаренной ветчины и нежного, мягкого хлеба с хрустящей корочкой.
Говоря все это, я доставала части бутерброда и совмещала их в одно целое, помахивая перед голодными глазами и трепещущими ноздрями Джейми.
Он прорычал нечто невразумительное и единым махом выпил настой, сморщившись так, будто это был секрет анальных желез скунса. Вид его при этом был совершенно несчастным.
– Ну и как? Ничего же страшного? – проворковала я, забирая чашку и мягко целуя его в заспанный глаз. – Молодчинка. Вот держи, закуси теперь этой прелестью, – я вручила ему бутерброд и кружку с еще теплым, парным молоком, заботливо упакованным в корзинку самой мистрисс Фиц.
Аппетит Джейми, несмотря на вчерашние потрясения, отнюдь не уменьшился, скорее наоборот. В мгновение ока он смел все, что положила нам добрая хозяйка Леоха. Исключая то, что я успела ухватить для себя. Заметив, как Джейми грустно уставился на мою пайку, я протянула ему свой кусок.
– Ты, правда, не хочешь? – не в силах отказаться, он смутился, но с надеждой заглянул мне в глаза.
– Правда, – я великодушно чмокнула его в ухо. – Если захочу, схожу еще за порцией. Ешь.
После, молча улыбаясь, я наблюдала за тем, как мой муж, с наслаждением уминает бутерброды, лежа на животе, а по губам его стекает молоко, которым он жадно запивает немудреный завтрак.
– Что? – Джейми на секунду замедлился и посмотрел на меня с удивлением.
– Ничего... – я наклонилась и осторожно поцеловала его в уголок губ, слизывая сладкие молочные капли с рыжей отросшей щетины. – Люблю тебя, мой ненасытный рыцарь...
И имела я в виду вовсе не пищу.
ГЛАВА 10. ПАРАДОКСЫ ВРЕМЕНИ
***
– НУ, ЧТО? Я НАДЕЮСЬ, ТЕПЕРЬ ты сыт, мой храбрый солдат, и вполне готов?.. – я, многообещающе поглядывая на страждущего, порылась в корзине и выудила на свет белые холщевые тряпицы...
Джейми бросил на меня подозрительный взгляд:
– Готов к чему? Можно узнать?
– Ну, если ты – Фрейзер, то должен быть готов ко всему[1], – я улыбнулась ему одними губами, старательно разматывая рулончик. – Сам же говорил. Но пока лишь, я имела в виду, готов к лечебным процедурам.
– Не знаю, что такое эти твои гхм-м... «дуры», Саксоночка, но звучит не слишком-то вдохновляюще. А если я скажу «не готов», это же ничего не изменит, да? – он с опаской наблюдал за моими манипуляциями, крепко стиснув подушку руками.
Ответом ему был мой непреклонный взгляд.
– Так я и знал, – он безнадежно вздохнул.
– Ну... Ничего страшного не будет, милый, просто лежи и старайся не двигаться. Сделаю тебе пару компрессов. Всего и делов-то. Зато потом можешь бежать к своему Алику сколько душе угодно.
Затычка из бутыли с виски громко чпокнула, заставив Джейми вскинуть на меня глаза, что там говорить, полные скепсиса.
– По-моему, это лишнее, Клэр, – буркнул он с легкой нервозностью в голосе, – если ты не собираешься налить мне глоточек, конечно...
Я щедро плеснула виски в кружку из-под молока, и, пока Джейми, обреченно вздыхая, потягивал помутневший напиток, совершила небольшой осмотр пострадавших мест, стараясь касаться их как можно невесомее, чтобы не причинять лишней боли. Ничего особо привлекательного я не обнаружила – конечно, кроме искомого предмета осмотра – но весьма радовало то, что рассечения уже начали подсыхать: сказалось-таки вчерашнее интенсивное лечение. Синяки и припухлости не в счет – опасности заражения они не представляли.