Мурта отшатнулся, будто я ударила его наотмашь, но быстро взял себя в руки и перехватил мой сжатый кулак за запястье.
– Клэр. Не суйся. Иди, скройся с глаз Колума. Джейми будет легче, если ты не будешь смотреть.
– АКХ! Благодарю за совет! Я уже его слышала! – пыхтела я в бешенстве, пыталась выдернуть плененную руку. – А может быть, ты лучше пойдешь и скажешь Колуму, что Джейми не виноват? Заступишься за него? Как добрый друг?
Я чувствовала, что щеки мои вовсю пылают, а глаза так и пепелят холодную невозмутимость крестного яростным негодованием.
– Джейми сам сказал Колуму, что он за все в ответе. Это справедливость Клэр. И от нее никуда не деться, – его тон был безжизненным и стылым, словно лед, который покрывал поверхность озера.
– Да будьте вы прокляты с вашей долбаной справедливостью!
Я подскочила к самому носу шотландца и разъярённо топнула ногой, пытаясь попасть каблуком по носку его сапога. От неожиданности он, наконец, выпустил мою руку.
Изо всех сил пнув аккуратно сложенный пучок прутьев, я, тяжело дыша и подпрыгивая, побежала обратно к замку, очень надеясь, что этот чертов ублюдок основательно пожалеет о своем предательстве!
ГЛАВА 2. ТРУДНЫЙ ВЫБОР
***
ОБХВАТИВ СЕБЯ РУКАМИ ЗА ПЛЕЧИ, я ходила взад-вперед по комнате, будто загнанный тигр, попавший в тесную клетку. Иногда я останавливалась и, сжав кулаки, топала ногой от бессилия. Потом продолжала свои метания.
«Да что же это?! КАК? Дерьмо!! ДЖЕЙМИ!» – периодически взрыкивала я беспомощно, для пущей весомости перемежая негодование страшными проклятьями, правда непонятно было на чью голову. Наверное, на свою.
Зрелище раздраенной меня наверняка было не самое достойное, особенно, если учесть мои всклокоченные волосы, скрежещущие зубы и шальной мутный взгляд, но мне было наплевать... «Что делать?» – был основной вопрос, который терзал мою бедную голову вместе со страхом и смятением, заполонившим сердце. Меня противно подташнивало.
Если я приду на собрание и скажу, что это я? С большой вероятностью, это кончится тем, что мне задерут юбку... и тогда... О, Боже! Не хватало мне еще и публичной порки. С этих шотландских паразитов станется. Я понимала, что просто не переживу такого позора. Закрыв глаза, я еле справилась с паническим приступом.
А если не скажу?.. Тогда на моем месте будет Джейми!.. И что? КАК я могу такое позволить?
Меня прошиб холодный пот, потому что выбор мой был невелик. Если я себя хоть чуть-чуть уважаю, я должна пойти и заступиться за моего мужа, которому грозит несправедливое наказание. Но это означало быть самой позорно растянутой на скамье! Боже! Дьявол! Мне стало так страшно, что живот мой противно скрутило. Я еле успела добежать до горшка.
Как я вляпалась во все это дерьмо? Как я могла? Я, уважаемая всеми, респектабельная леди из 20-го века... ветеран войны. Меня высекут по голой заднице, как маленькую девочку на глазах полсотни знакомых и... не слишком знакомых мужчин и женщин. Я тихонько завыла.
Но от того, что я спрячусь за спину Джейми... вернее, за его зад, меня затошнило с удвоенной силой, сейчас уже по поводу своих гнусных мыслей. И я взвыла снова.
Как ни крути... выбор невелик. Или моя задница или задница Джейми.
Мой мозг трусливо подсовывал всяческие варианты «отмазки»:
«Вспомни, как он жестоко тебя выпорол, пусть поплатиться теперь за это, гадкий садист!»
«Ему не так позорно и не так... больно, он постоянно терпел порку с детства и уже привык...».
«В конце концов, это его время и его справедливость! Пусть и разбирается с ней сам! Я просто хотела вернуться в свое время. Это мое право!»
На этой здравой во всех отношениях мысли я решила остановиться, так как она мне очень понравилась. Отгородившись ею от реальности, я немного успокоилась. Джейми не приходил. И я была рада этому, потому что вообще не знала, что ему сказать.
Время неумолимо приближалось к Собранию, я слышала, как люди стали сходиться внизу, в Большом Зале, и в душе у меня опять вколыхнулось смятение.
Обхватив голову руками, я упала на кровать и старалась ни о чем не думать, зарывшись с головой в подушки. Но внутри все сжималось помимо моей воли. Я опять начала придумывать успокоительные мысли в свое оправдание, представлять, как он безжалостно порол меня ремнем, невзирая на мои крики и мольбы.
И как все они – Дугал и остальные клансмены – ехидно поддразнивали меня потом... из-за этого. Но тут же вспомнила, как он рассказал мне там, по дороге в Леох, как в детстве отец был с ним довольно суров, и Джейми постоянно доставалось почем зря, конечно, по современным для меня меркам. И как мне... было жаль его тогда. Это было так. Я закусила губу. Червяк сомнения вновь стал вгрызаться в мою растревоженную совесть.