Родители о чем-то вполголоса разговаривали, когда паренек, метнув в их сторону настороженный взгляд, пытался проскользнуть верх по лестнице, в свою комнату. Теперь он уже горько сожалел, что не воспользовался предложением бабушки Клэр поужинать у них, в Новом Доме. А может, остался бы там ночевать от греха подальше...
Целых два часа Джем послушно помогал бабуле на огороде: подвязывал томаты, поливал кабачки, тыквы и капусту, даже прополол грядку с луком, и настроение его более-менее стабилизировалось.
Клэр сильно не лезла к нему с нравоучениями. Просто рассказывала истории смешные – и не очень – про их с дедушкой жизнь, про разных людей, с которыми они когда-то встречались, про то, как они вдвоем воевали при Каллодене вместе с принцем Чарли.
Джему страсть как нравилась эта история, которую он слышал не один раз. Было очень круто в те времена. Он всегда расстраивался, что родился слишком поздно, и его не было там, на полях сражений. Особенно в битве под Престонпансом, когда, сбросив пледы на землю, горцы в своей знаменитой атаке Highland charge – и его дед тоже был среди этих бесстрашных дьяволов! – с леденящими душу криками яростно устремились на врага в одних рубашках, подобно стремительной лавине сметая англичан на своем пути.
Джем, издав свой самый жуткий из индейских воинственных кличей, недавно продемонстрированных ему дядей Йеном, выхватил палку, на которую подвязывал очередной куст томатов, и бесстрашно ринулся в бой, с остервенением срубая – пусть знают, кто такой Супер Джемми Рой из Риджа! – стебли крапивы, тысячелистника и осота... Пока не почувствовал, что жгучие тиски, сжимающие насмерть его грудь, немного отпустили, позволив хотя бы дышать. Бабушка Клэр наблюдала за ним с одобрительной улыбкой, тщательно прореживая морковку.
А затем была довольно грустная история о том, как деду и бабушке пришлось надолго расстаться – дедушка отослал ее в будущее, чтобы спасти жизни Клэр и своей еще не родившейся дочери Брианны, его матери.
Дедушка и бабуля так скучали друг без друга, но потом, после мно-о-огих испытаний, бабушка Клэр и мама вернулись к деду, и они встретились снова, пусть даже спустя 20 лет... И дед впервые увидел свою дочь.
Джем, конечно, и эту историю слышал много раз, но всегда чувствовал, как она увлекает его своей верой в незыблемость чуда, и почему-то ее было гораздо интереснее слушать, чем те сказки, где все кончается свадьбой принца и его прекрасной принцессы, после которых всегда хочется спросить: ну и дальше-то что?
Бабуля умышленно выбирала истории с хорошим концом, Джем чувствовал ее настрой, спокойный и умиротворяющий. «Всегда все налаживается, мальчик мой, особенно если верить в это и постараться». И он почему-то поверил ей и успокоился... ну, насколько это возможно.
– Вы с Айданом так и не перекопали мне ту часть огорода, за яблонями. Завтра уж, постарайтесь, мои хорошие, хочу засадить её гречихой, чтоб пчелам было раздолье.
Джем удивленно вперился на нее, она разве не помнит ЧТО их ждет завтра? Говорит так, будто это ничего не значащее, плевое дело, а ведь им грозит это ужасное наказание... И у него опять захолонуло в груди. Может они завтра вообще не встанут или к вечеру будут уже без рук, как дядюшка Фергюс.
Клэр внимательно посмотрела в его оторопевшие глаза и мягко улыбнулась:
– Так мне надеяться на вас завтра или опять сбежите, поросята?
– Ммм... д-да... хорошо, мы постараемся, ба.
– Вот и ладно, вот и умницы... А я вам завтра пирог ваш любимый испеку – из ревеня, договорились?
Ну, если пирог, то ладно. За пирог Джем был готов на что угодно, даже помахать лишний раз лопатой.
Наконец, он пришел в себя настолько, что готов был идти домой, хотя прекрасно отдавал себе отчет, что приемчик его дома ожидает не самый приятный. Но парнишка расчетливо решил, что до завтра он как-нибудь обойдется без пристального внимания предков, если удастся незаметно исчезнуть наверху, в своей спальне.
– Ну и куда это ты направился, позволь спросить? – негромкий голос отца произвел эффект разорвавшейся бомбы.
У Джема даже ладони закололо. Он остановился, как вкопанный, и с перепуга не придумал ничего лучше, чем развязно процедить, скривившись:
– А чего?
Роджер отложил ножик, которым мастерил фигурку, и, повернувшись к нему вполоборота, оперся локтем о стол:
– Что значит «чего»? Подойди сюда, говорю. Живо.
Джем нехотя сделал шаг к родителю, подчеркнуто беспечно взирая поверх его головы, будто бы совсем не замечая бесстрастно-угрюмое лицо отца.