Джейми тяжело вздохнул. Что он должен был делать, по мнению Хирама, чтобы «воспитать достойно», он не представлял. Больше лупить мальчишек? Да, он согласен, был слишком мягок к обоим. И вот результат.
– Я осознаю это, Хирам. Пойми, я и не собираюсь покрывать шельмецов. Но не такие уж они и преступники… Просто надо наказать их соответственно проступку, не превращаясь в чертову инквизицию, но постараться, чтобы парни надолго запомнили. Не думаю, что люди хотели бы видеть в моем лице слишком жесткосердного лэрда. Что там еще есть в Законе, окромя плетей и отрубания рук малолеткам?
– Ну-у-у… есть еще вариант с крапивой, – нехотя протянул заметно разочарованный Хирам. – Отстегать как следует за непотребство жгучей горной крапивой по заднице. До волдырей. Наверное, этот вариант будет, на строгий взгляд, не слишком-то соразмерной, но все же довольно внушительной альтернативой. Особенно, если сделать это публично, при всем собрании общины.
Теряя опору под ногами, Фрейзер сглотнул, представив своего внука на скамье, под взорами любопытствующих глаз, холодных и насмешливых. Его нескладное мальчишеское тело... извивается под свирепыми, жгучими пучками. Дьявол. Он закрыл глаза, справляясь с приступом дурноты. Но раз уж другого варианта нет, придется на это пойти…
– Ладно… Пусть будет крапива и точка. Но больше никаких других вариантов! Парням будет предостаточно такого стыда и боли, – он незаметно перевел дыхание в саднящей груди, снова невольно воскресив в памяти свои переживания от публичной порки в шестнадцать. – Тем более фрау… – он запнулся, вспомнив похотливый, вызывающий взгляд Марины, – вполне согласны на такую компенсацию. И обещаю, Хирам, дома я надеру паразитам задницы как следует, будь спокоен. А потом займу их руки так, чтобы они больше не помышляли заниматься рукоблудием. Уж поверь. Пойдут работать. По-взрослому. Будут вечером падать в кровать и засыпать, чтобы на греховные мысли сил не оставалось. Думаю после всего этого, они десять раз запомнят, чего можно делать, а чего нельзя.
Хирам удовлетворенно кивнул.
– Ладно, договорились. Значит, тянуть нечего, Фрейзер, Собрание назначаем на завтра, после полудня, во дворе молельной избы. Места там достаточно. Я соберу людей и позабочусь о заготовке соответствующего материала. Прошу и вас прийти со всеми домашними… Я хотел забрать виновных сегодня, но так и быть... только ради тебя, Макдью, заберу их завтра, рано утром. Пусть посидят до обеда в одиночестве, в молельной избе, подумают. Проведу там с ними соответствующую беседу. Вправлю им мозги, так сказать.
Джейми согласно кивнул. Конечно, отдавать парней на растерзание Хирама раньше времени не хотелось, но все-таки лучше, если они будут находиться подальше от семьи, в суровых условиях, без особой надежды на спасение. Тогда к началу Собрания провинившиеся будут уже морально готовы. По крайне мере, он очень на это надеялся…
ГЛАВА 8. ОТЦОВСКИЙ РАЗГОВОР
***
Если ты когда-либо обнаружишь себя в центре парадокса, можешь быть уверен, что стоишь на краю истины. Диана Гэблдон
Чтобы найти верную дорогу, сначала надо заблудиться. Бернард Вербер
РОДЖЕР ПОНЯЛ, БУДЬ ОНО ВСЕ НЕЛАДНО, что он не наелся! Поклевав за столом пару картофелин и поковырявшись в мясе, он ощутил внезапный приступ дурноты, несомненно, вызванный сегодняшними переживаниями. А может, ему просто перехотелось есть после столь долгого воздержания. Из-за всех этих событий он не ел с самого утра, а тяжелый спазм в желудке совсем не способствовал аппетиту. Так или иначе, он поспешил закончить трапезу, уткнувшись в стакан с горячим брусничным чаем.
И теперь, лежа в постели рядом с женой, он слегка расслабился и с досадой сожалел о своей недальновидности, вращаясь с боку на бок от требовательных позывов желудка, которые вопреки увещеваниям никак не хотели успокаиваться.
Растревоженное голодом сознание мучительно преследовали видения еды, начиная от умопомрачительно скворчащей в сале свежей картошечки с обжаренным до золотистого цвета лучком – ну и чего ему не елось-то во время?! – и заканчивая сочной сахарной косточкой с истомленными кусочками мяса на ней, потушенной прямо в собственном соку, с чесночком, специями и овощами.
А еще душистая корочка теплого свежего хлеба со сметаной и варением так вкусно хрустела у него во рту, что он чуть было не захлебнулся слюной. «ААА... Да что ж это за напасть такая!» – руганулся он про себя, когда живот опять выдал пару голодных трелей, вовсю истекая желудочным соком. Роджер покосился на Брианну: не проснулась ли она от столь громкого возмущения его внутренностей, но она вроде бы спала, по крайне мере не подавала особых признаков жизни.