Наверное, я тоже могла придумать причину не ходить – проблемы со здоровьем, например, – в моем возрасте вполне понятный и веский предлог. Но я была врачом, а врач, судя по всему, там может понадобиться.
Я сделала насколько глубоких вздохов, когда положила в свой докторский саквояж жгут и специальные щипцы для прижигания сосудов, взяла хорошую порцию спирта и корпии, а так же разные кровоостанавливающие препараты. Джейми заметил это. Веки его затрепетали, а мышцы лица растерянно дрогнули, но он ничего не сказал. Только слегка кивнул головой. Надейся на лучшее, готовься к худшему.
Все решившие присутствовать мужчины Риджа, с женами и детьми – б0льшая часть всей общины – неспешно собрались к часу дня во дворе молельной избы. Вывели полураздетых мальчишек: подавленных и испуганных. Наших. И Собрание началось.
Джейми, как лэрд этой земли, твердо выступил вперед и прокричал зычно на всю обширную поляну:
– Граждане Риджа! Сегодня, здесь, мы собрались с вами по довольно скорбному поводу. Эти двое... обвиняемых нарушили святая святых – Закон Божий. Они осрамили себя недостойными деяниями и были пойманы на месте преступления. Есть многочисленные свидетели, – при этом слове Джейми бросил выразительный взгляд в сторону сжавшихся «преступников», – поэтому вина их несомненна и доказана. Они заслужили всяческое порицание и искупительное наказание. Принимая внимание возраст обвиняемых, и отсутствие у них злого умысла, – Джейми помолчал, переводя дыхание, и внимательно обвел собравшихся тяжелым взглядом, – а так же то, что они проделали это в первый – и очень надеюсь! – в последний раз, назначаю им положенное и справедливое наказание: порка крапивой по обнаженным... частям тела в течении десяти минут. Думаю, это будет соразмерно их вине. И вполне достаточно... для первого раза!
«Надо было выпить», – подумала я, в очередной раз обливаясь тошнотворным ужасом, который накатывал волнами, прорываясь сквозь пелену тупого безразличия. И, сосредоточившись на дыхании, с некоторым облегчением наблюдала, как люди, после слов лэрда, одобрительно зашумели и, в большинстве своем, согласно закивали головами. Особенно женщины.
Но тут Хирам, разрази Господь его скользкую душу, прошествовал на середину поляны и поднял вверх правую руку, заявляя, что хочет говорить. Кромби давно был старостой Риджа, и к нему после окончания войны негласно перешли обязанности местного шерифа, поэтому он – не зря Джейми опасался худшего – решил все-таки показать Фрейзеру и Маккензи КТО настоящий хозяин в общине. Прикрываясь праведными речами, которые ожидаемо одурманили людей, он выставил вопрос на голосование.
– ...мы не должны забывать, граждане Риджа, что только в {наших} руках будущее детей наших – за это мы воевали так недавно. И победили. Вспомните люди, как долго и кроваво мы сражались за свободу, за демократию! Именно поэтому мы должны решать судьбы жителей Риджа {всем миром}, а не только словом одного лэрда. Не забывайте, что целомудрие детей Своих – вот главный вопрос, который волнует Господа нашего, и который Он завещал нам блюсти с особым тщением в Законе Своем.
Я увидела, как Джейми побледнел и стиснул зубы так, что, казалось, можно услышать их хруст. Белки его глаз налились кровью. Кто знавал его в такие минуты, не многие могли похвастаться тем, что пережили это. Он положил руку на рукоять кинжала и стоял, пожирая святошу бешеным взглядом, весь напряженный, готовый к броску, словно леопард на охоте.
«Боже, помоги!» – в голове лихорадочно пульсировала единственная мысль. Сделать я ничего была не в состоянии и, высказав прилюдно свое мнение, могла натворить бед похуже – женщины обычно не имели права голоса на общем собрании.
От гадкого ощущения беспомощности я не слишком ясно помнила дальнейшее: только, как стояла и тряслась от холода на тридцатиградусной жаре, кутаясь в шаль, а все происходящее было, словно в глухом тумане.
Хирам вещал упоенно, и все вокруг начали ему поддакивать, уже совсем готовые к суровой расправе. Джейми бросал взгляды на свою руку, пошевеливая искалеченными пальцами, будто прощался с ней навсегда, и мне совсем подурнело. Я придвинулась к мужу поближе и, незаметно добравшись до его ладони, стиснула ее крепко. Думаю, я просто уцепилась за мужа, чтобы не свалиться, но как ни странно, на него мое пожатие тоже подействовало умиротворяюще. Он перевел сдавленное дыхание.