Вспомнив, что ждет их уже сегодня, еще немного покопал с большим усердием, пока не наткнулся на муравейник. Муравейник в огороде? Непорядок! Сбегал, принес золы из печки и засыпал.
Да... все-таки надо сходить, Беллочке морковки набрать в сарае: вчера к ней так и не зашел, заскучала, наверное. Сахар он ей с завтрака припас...
В общем, кто бы что ни говорил, а занимался он важными и полезными делами!
Конечно, полоса Айдана за эти пару часов значительно увеличивалась, но ведь и он тоже не ленился, вообще-то. Побежал как заведенный, принес им обоим воды из колодца. А то в горле совсем пересохло.
«Да, копаю, я, копаю, Айд, неча на меня так смотреть! Ого! Айдан, смотри, какая бабочка!.. Погоди, щас поймаю!..»
«О, Эми поросят пошла кормить, пошли, посмотрим, брат, они такие малюсенькие!..»
«Ладно, всё, копаю, копаю, чего пристал...»
Потом они оба с Айданом обреченно понаблюдали, как мимо изгороди, по тропинке к конюшне, прошел Бобби. Подмышкой у него торчал внушительный пучок только что срезанных хворостин. А? Это что? Все для них?! Мд-а-а...
Мистер Хиггинс, нехорошо ухмыляясь, подмигнул застывшим ребятам так, что живот враз охолонуло, а задницы неприятно зазудели. Зараза! Тем более, что от вчерашней крапивы, еще не совсем отошли, между прочим. Джем и Айдан тяжко переглянулись, почесали свои многострадальные седалища и, горестно вздохнув, вновь взялись за лопаты, понимая, конечно, что это никак не станет их индульгенцией на сегодня. Но надежда-таки теплилась.
И вдруг Джема словно прошило насквозь. Иисус! Его грудь, желудок и мочевой пузырь обожгло так, будто кто-то хлестанул по ним крапивой. Снова. А потом провел по спине – до мурашек.
Да нет же! Не может этого быть! Краем глаза он увидел ЕЁ. Джем так опешил, что даже не сразу задался мыслью, почему она здесь, а просто замер, открыв рот, и смотрел, не в силах оторвать завороженного взгляда от чудесного создания по имени Хильдегард.
Да, это была она, собственной персоной! В сопровождении своей невестки, Марины – будь неладна эта чертова ведьма! – девушка его мечты стояла на крыльце бабулиного дома в ожидании, пока хозяева откроют.
Наконец, до Джема дошло – случилось что-то неладное, потому что Хельда его даже не замечала. Грустно потупив свое ангельское личико, она совсем не смотрела по сторонам. Кажется – Джем явственно разглядел это – руки бедняжки наспех были перебинтованы до локтей какими-то тряпицами.
Девушка держала их впереди себя, растопырив пальцы, будто какой-нибудь зомби из фильма ужасов, и у Джема вдруг мелькнула мысль, что это Марина – тьфу на нее, нечистая! – околдовала его прекрасную возлюбленную. На крыльцо вышла, вытирая руки о фартук, озабоченная Клэр, и посетители поспешно зашли внутрь.
Сердце затрепетало в тревоге. Иисус! Что-то случилось – и явно очень плохое. Джем опять бросил лопату и, на бегу крикнув другу: «Я сейчас, Айд!», стрелой помчался к дому.
Он не осмелился заходить в святая святых – хирургическую Клэр. Это было строго запрещено, особо, когда там находились посетители. Джем маялся возле двери, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в щели между белоснежными шторками, которыми с другой стороны были занавешены стеклянные окошечки, вставленные, непонятно зачем, в дверное полотно.
Там что-то происходило – тени передвигались по комнате туда-сюда – и он с неожиданной болью в сердце уловил стоны и тихие вскрики, а потом всхлипы и безутешный плачь. Бабушка Клэр что-то успокоительно ворковала, и стенания стали тише...
Джем не выдержал и, стараясь не шуметь, приоткрыл дверь – самую маленькую щелочку! – благо новые, хорошо смазанные петли не заскрипели. Он увидел, как его Хельда, вздрагивая от рыданий, сидела на высоком хирургическом столе, протянув бабуле дрожащие руки. Они были красные, распухшие, будто обваренные в кипятке, и кожа кое-где слезла пятнами, кажется, прямо до мяса. Ничего себе!
Клэр быстро, но осторожно смазывала их густым слоем какой-то мази и, мягко улыбаясь, говорила что-то ласковое и ободряющее. Он забылся и все-таки робко просунул голову в комнату. Все присутствующие резко повернули к нему свои.
– Джем! – бабуля была явно недовольна. – Что ты здесь делаешь?
– Я... я ничего... – заливаясь краской, в крайнем смущении забормотал он, – э-м-м... я просто хотел узнать, что случилось, ба?
Брови Клэр поднялись в негодовании. Она оставила пациентку сидеть и прошествовала прямо к нахальному нарушителю.
– С каких это пор ты, сударь мой, позволяешь себе вторгаться в хирургическую во время приема? Да еще когда здесь барышня!.. – проговорила бабуля ледяным голосом, и вид у нее был такой, будто сейчас бестолкового охальника ударят в лоб. – Ну-ка, закрой дверь, сейчас же!