– Ну, ладно... пошли что ли... копать же надо. Да и поесть не мешало бы...
– Подожди, Джем.
Айдан тоже вытащил прут и попробовал хлестануть себя по бедру. Результат ему совсем не понравился.
– Ой! Ого! Ничего себе! – он скривился в неожиданном приступе боли, изо всех сил растирая обожженное место. – Как больно-то! – он опять в отчаянии замандражировал. – Я не выдержу этого!
– Выдержишь, куда ты денешься! Не дрейфь, брат! – Джем вдруг, приложив достаточно усилий, коварно стеганул приятеля поперек ягодиц, извлекая из горла пострадавшего истошный вопль. – Вот видишь, не больно же совсем! – заорал он на всю конюшню, стремительно убегая, потому что Айдан вчистил за ним незамедлительно, размахивая своей вицей, будто жезлом возмездия.
– Ах, ты! Ну, погоди ж! – ноги Айдана были длиннее, и Джем, в свою очередь, почти у самых ворот схватился за вспыхнувший зад. – Ну и как, скотина ты этакая?! Приятно, да?!
– Ты поплатишься за это, грязный ублюдок! – проревел Джем, разворачиваясь и становясь в стойку фехтовальщика, совсем, как учил его дед. – Защищайтесь, милорд! Потому что я намерен вас убить!
Он пошел на Айдана, нанося укол за уколом, а потом просто начал беспорядочно хлестать воздух перед собой так, что приблизиться к нему стало страшно. Айдан, в свою очередь, выставил вперед свою импровизированную рапиру, и оружие взбудораженных воинов скрестилось в смертельной схватке.
Некоторое время слышалось лишь напряженное сопение и вскрики, когда кому-нибудь из них удавалось достать другого – в основном, по бедрам или плечам. Мальчишки неосознанно наносили удары покрепче, чтобы была возможность хоть как-то попробовать, что им вскорости предстоит и, может, хоть чуточку привыкнуть...
– Берегись, жалкий трус! Сейчас ты у меня получишь!
– От труса и слышу! Подойди поближе, и я надеру твой рыжий зад!
Поупражнявшись немного в ожесточенном фехтовании так, что даже кровь кое-где проступила на рукавах, они в конце-концов разодрались всерьез и, повалившись на пол, пыхтели и мутузили друг друга от души. Джем подбил Айдану глаз и разодрал щеку, а Айдан, в запале нешуточного сражения, расквасил названному брату нос.
В итоге, от их яростной возни лошади сильно разволновались: начали громко всхрапывать и ржать, устроив настоящее столпотворение. Подоспевший на шум Бобби, недолго думая, втянул обоим дебоширам хлыстом по задницам, а потом, подхватив рычащих и брыкающихся мальчишек за шкирки, выволок их из конюшни и окунул по очереди в бочку с водой, подождав, пока тела их судорожно не задергались от недостатка воздуха.
– Так, молодежь! – Бобби тряханул обтекающих драчунов за вороты, требуя ответа. – В чем дело? Чего вас мир опять не берет? Всех лошадей переполошили вон!
– А чего он! – доходчиво пояснил отчиму распаленный Айдан, глотая слезы и воду, капающую с растрепанных волос.
– Так, Джем, – Бобби даже в самых сложных ситуациях не терял присутствия духа. – Ну и чего ты? Объясняй, давай.
Джем, слегка огорошенный неожиданной ванной, запыхтел и, не обращая внимания на Бобби, попытался достать Айдана.
– А он чего!
– Так, понятно, – Бобби снова тряхнул развоевавшихся прохиндеев. – А ну-ка быстро прекращайте бузить, а то сегодня, сдается мне, не рассчитаться вам за свои грехи! – он кивнул на валявшиеся в дверях неподалеку измочаленные хворостины и усмехнулся. – Что, решили попробовать, каково это? Ну и как? Понравилось?
– Да не особо, – буркнул Джем, растирая саднящие ранки на плечах и на бедрах.
– Ну вот и не искушайте судьбу, а то быстро добавки-то пропишем, бестолочи бестолковые. За этим дело не станет.
– Ладно, Бобби, все, отпусти, – Айдан дернулся, высвобождая одежду. – Мы успокоились уже.
– Успокоились? Ладно. Умывайтесь, давайте, и идите, поешьте. Скоро уже, хозяин и мистер Мак должны вернуться. Позовут вас на воспитательные процедуры... Да, и помириться-то не забудьте! А то неровен час, поубиваете друг друга, чертенята, пороть будет некого.
Мальчишки исподлобья взглянули на Бобби, потом друг на друга, и невольно заулыбались, потому что выглядели оба очень потешно. Взъерошенные, красные, исцарапанные, мокрые, измазанные в крови. Бойцовые петухи, да и только, на которых, помимо всего прочего, выплеснули ушат воды.
– Ладно, мир, брат! – несколько невнятно из-за перекошенной щеки проговорил Айдан, протягивая Джему кулак для их условного братского рукопожатия. – Будь я проклят, – он облизнул разбитую губу, – если я держу за пазухой зло на своего кровного брата.
– Будь я проклят тоже, – Джем церемонно ударил себя кулаком в грудь там, где бьется сердце. – Мир, брат.