«Мой Боже, я всем сердцем скорблю о моих грехах, ибо, совершив грех, я заслужил Твоё наказание. Сокрушаюсь о них, ибо оскорбил Тебя... С Твоей помощью я обязуюсь впредь избегать соблазнов... Господи! Укрепи меня!»
И тут в зал влетела его жена, взъерошенная, сердитая, полная страсти. Красивая, дьявол: истинная ведьма! Ни на кого не глядя, она подскочила к Колуму и устроила настоящий скандал, требуя справедливости. Будто она что-то в ней понимала! Треклятая чертовка! Свалилась на его голову! Опять позорит и подставляет его! Он растерялся и по-настоящему испугался. Не за себя – за Клэр.
Сам он, конечно, выдержит любую боль, но видеть ее боль и публичное унижение выше его сил. Он прекрасно понимал, что лэрд был в одном шаге, чтобы поменять его на Клэр. Особенно после вмешательства дядюшки Дугала. Господи! Да где же Мурта? Пусть заткнет ей рот и поскорее уведет отсюда, пока Колум не передумал.
Наконец, визжащую и брыкающуюся Клэр утащили наверх. А он продолжил раздеваться с удвоенной скоростью – от шока всю его горделивую величавость как рукой сняло, а волосы на его теле прямо ежом встали от мысли, что могло бы произойти с его безголовой женушкой.
Христос! Верно, придется выпороть ее еще раз. Почему она никак не образумиться, глупая женщина?! От отчаяния Джейми даже забыл, что сам он стоит посреди толпы, которая дожидается экзекуции для него самого.
Не особо сознавая происходящее, он, наконец, сдернул килт, содрал с себя сюртук и, раздевшись до рубашки, аккуратно сложил всё на пол возле скамьи. Сапоги снимать не стал. Ладно. Чего тянуть. В полной прострации он спустил бриджи и вытянулся на скамье, решительно задрав рубаху.
Зад неприятно холодило вместе с оцепеневшим сердцем. Он слышал, как зал загудел – люди старались подвинуться ближе. Любопытство толпы, алчущей развлечений. Разве ей важны чувства казнимого? Достаточно видеть корчащееся тело, эти невольные судороги боли. Пить его кровь, впитывать его боль, насыщаться ею, вспоминать ее потом так долго, сколько это возможно.
Черт. Выхода не было, и он постарался отрешиться вовсе, как это не раз бывало: «Это просто происходит не с ним». Вполне себе подходящий вариант за неимением лучшего. Хорошо, хоть привязывать не стали, отдавая дань уважения его выдержке.
Энгус тем временем рассортировал прутья и навис над его распростертым телом, сжимая в кулаке грозный инструмент. Как обычно, со всей своей менторской невозмутимостью.
Почему-то именно в этот момент Джейми почувствовал настоящий страх. В желудке пронзительно резануло, перехватив последнее дыхание. Он сосредоточенно впился пальцами в край скамьи и, сцепив зубы, заставил себя дышать все же. Вдох-выдох: колкий спазм невольно исторгал из груди судорожные вздохи, скорее похожие на всхлипы.
Он долго готовился к этому моменту сегодня, и все же не был готов. Дыхание резко оборвалось, когда прут, со свистом вспоров воздух, обрушился на него со всей положенной мощью. Глаза широко распахнулись. Иисус! Он уже и забыл, как это бывает. Он дернулся, мысленно охнув, и тут же спрятал лицо, исказившееся невольно яркостью впечатлений. Потом незаметно заглотил застывший в горле вскрик. Место удара запекло, будто приложились раскаленным металлом.
Тихий вздох прокатился по Залу. Джейми тихонько выдохнул и упрямо поднял голову, обводя всех невидящим, но определенно мятежным взором. Отыскал Мурту и кивнул ему чуть заметно. Потом бросил взгляд на бесстрастного лэрда. Высохшие губы дрогнули в усмешке: «Ты хотел, чтобы все было по-твоему, дядя? Прости, но не в этот раз!»
Ощерившись корявой улыбкой, он сузил глаза и, глядя в упор на крестного, отчетливо выдохнул: «Один!». Потом еще раз кивнул, будто давая команду.
Секунду Мурта пытался сообразить, чего же задумал этот мошенник, но, наконец, взгляд крестного прояснился. Бородач тоже кивнул в ответ и, слегка усмехаясь, громко крикнул «Один!», толкая локтем стоявших рядом соседей. Есть на свете люди, способные руководить собственной казнью, и его крестник, сдается, был из таких, разрази гром его упертую душу!
Второй удар окончательно разрушил надежды Джейми на свое закаленное в боях терпение: его бросило в жар. Но, тем не менее, едва совладав с оглушительной встряской, он снова поднял голову и довольно бодро гаркнул: «Два!», в этот раз вместе с Муртой и еще несколькими жизнерадостными зрителями, с азартом вступившими в игру.
После пятого удара зал уже со всеобщим одобрением скандировал количество кровавых отметин на заднице племянника лэрда, вовсю поддерживая желание сумасбродного парня сделать из своей экзекуции маленький скандал. Колум заметно хмурился после каждого всплеска и недовольно кривил губы, но напряженно молчал. Дугал усмехался в усы.