Джем негодующе фыркнул, но промолчал, в глубине души осознавая обоснованность упреков. Но задница все еще неимоверно горела от дедовского наказания, и он усиленно задышал, чтобы не расплакаться.
– Я не собираюсь тебя жалеть, поэтому получишь как следует. Десять ударов.
Роджер, примериваясь, пошлепал розгами по сжавшейся попе, на которой вовсю пламенели следы предыдущего наставления. До дрожи жаль бедолагу, но что поделать! Долг отца – уберечь сына от более худших проблем, хоть и приходится делать ему больно сейчас. Но это несравнимо с тем, что может случиться, если он не научится серьезнее относиться к жизни. Роджер собрался с силами:
– Давай, парень, лежи смирно. Готов?
Джем невнятно мотнул головой. КАК к этому можно быть готовым, когда седалище так и пылает адским огнем?! Гораздо хуже вчерашнего! Предвкушение очередной боли заставило тело невольно сжаться. Огромным усилием воли паренек кое-как расслабил сведенные мышцы и зажмурил глаза. Изо всех сил!
Ожог неожиданно окатил занемевший зад: сначала довольно-таки сносно, но потом, с каждым разом, пламя разгоралось все сильнее. Джем задергался, пытаясь унять мучительную резь. На пятом ударе он все ж-таки не сдержался и завалился на бок, чтоб иметь хотя бы недолгую возможность перетерпеть.
– Папа! Хватит! Пожалуйста! – заныл он, отчаянно загораживаясь руками.
– Джем! Вернись на место! – голос отца звучал жестко, без надежды на избавление. – И руки убери! А то привяжу.
Джем корчился, пытаясь честно выполнить распоряжение, и даже от души пожалел, что не привязан. Боже! Неужели это родной любимый отец делает ему так больно! Слезы закипели в груди и полились из-под крепко сжатых век.
– Пап, погоди... Щас...– выдохнул он сквозь сведенные челюсти.
– Джем, пожалуйста, – Роджер терпеливо ждал, ощущая раненым сердцем каждую жгучую полоску на теле сына. – Тебя привязать, может? Джем?
– Н-нет!.. – мальчишка, наконец, снова вытянулся на лавке, впившись пальцами в спасительный край.
– Тогда терпи, давай, мальчик мой.
«Легко ему говорить «терпи»! – тоскливо вспыхнуло в голове, и вдруг мстительно подумалось, порождая новую волну горючих слёз, – вот вырасту, черт бессердечный, тогда узнаешь у меня, что значит «терпи»!»
– Д-да-а... – вслух еле выдохнул Джем.
На самом деле, он мало соображал сейчас, что происходит. Единственным желанием было – выползти из собственной шкуры, чтобы прекратить этот нестерпимый жар, когда полновесные удары от души впивались в его пятую точку. Но он крепился, сцепив зубы на кулаке и собрав все свое мужество, пока не почувствовал, как отец – благо все закончилось довольно быстро – похлопал его по сведенным лопаткам.
– Все, вставай, сынок, наказание закончено. Ты держался молодцом. Надеюсь, это будет для тебя хорошим уроком, Джем, и ты десять раз подумаешь, прежде чем опять поступишь опрометчиво и подведешь всех нас.
«Что?..» Ничего пока не ощущая, кроме едкой боли и бесконечного облегчения – неужели все действительно закончилось? – Джем полежал несколько минут, без сил распластавшись по лавке. Непрошеные слезы не желали прекращаться.
Да уж, несомненно, теперь он десять раз подумает, а может и все двадцать – Иисус Всемогущий, как говорит дед, – повторения совсем даже не хочется!..
Роджер, с некоторым сожалением, осмотрел поле приложения своих воспитательных усилий и удовлетворенно кивнул – кожу, конечно, он не рассек, но темные рубчики, налитые близкой кровью, хорошенько вспухли, разукрасив провинившийся зад в яркую полосочку.
Что ж... Будем надеяться, такая взбучка надолго запомнится паразиту, особенно, когда придется садиться. Ну и поспать пару-тройку дней наказанному придется на животе.
Джейми тоже подошел взглянуть на пострадавшее место. Он ничего не сказал, только покачал головой и удивленно посмотрел на зятя, явно не ожидая от него такой взыскательной хватки.
Роджер присел на корточки рядом с сыном и ободряюще растер рукой его вспотевший затылок и плечи.
– Ты как, сынок?
– Нормально, – все еще обиженно буркнул Джем, горестно шмыгая носом.
– Встать сможешь?
– Угу.
– Ладно, тогда вставай, поросятина моя... несчастная. И одевайся, давай, – Роджер бодро похлопал его ладонью между лопаток, – тут у нас следующий горемыка своей очереди дожидается.
ГЛАВА 16. МУЖСКАЯ СОЛИДАРНОСТЬ
***
АЙДАН ВСЕ-ТАКИ ВЕРНУЛСЯ. Парень тихонько стоял в углу во время заключительных аккордов порки сотоварища и, вжавшись в стену, испуганно сопел. Но не уходил.
Джем как раз поднялся – очень осторожно, будто опасаясь, что может рассыпаться на мелкие части, – затем аккуратно натянул штаны подрагивающими руками. И серьезно посмотрел на Роджера.