– Знаешь, пап, просто у бабули там... Хельда плакала. У нее руки были забинтованы, – грустно пояснил он, показывая, докуда были забинтованы руки девушки, – и я хотел... мне нужно было спросить, что случилось. Я помнил про запрет. И я, правда, не из вредности это сделал, па! Я... я просто хотел помочь. Честно, – расстроенные синие глаза виновато вскинулись на отца. – Прости, пожалуйста. Па-ап?..
Опс... Ну почему он не дал сыну сразу объясниться? Роджер с запоздалым сожалением понял, что шесть кровяных бороздок на бедовой попе паренька были, кажется, лишними. Хотя... запрет–то он и вправду нарушил. Так что, вроде как за дело попало. Вот и пойди разберись во всех тонкостях воспитания.
– Ладно, сынок, – Роджер коротко прижал его голову к своему плечу, – ты наказан, и я тебя простил. Очень надеюсь, ты сделаешь выводы, и мне... больше не придется этого делать.
Он положил руки сыну на плечи и вопросительно заглянул в глаза Маккензи–младшему.
– Да, папа, я постараюсь, – Джем потупился раскаянно, но все-таки собрался с силами и осмелился спросить о том, что его больше всего волновало сейчас. – А жеребенка... мне теперь не дадите, да?.. – и голос его предательски дрогнул.
– Ну... даже не знаю, Джем. Видимо, жеребенок – это слишком много ответственности для тебя. Ты и так не справляешься. Мне очень жаль...
Джем вздохнул так тяжко, что казалось жизнь его кончена, но не стал возражать, понуро уставившись в пол. Он особо и не надеялся... Спросил, так, на всякий случай.
Роджер глянул на тестя, который явно сочувствовал внуку – брови деда, дрогнув, приподнялись домиком. Но Джейми, конечно, постарался, чтобы провинившийся этого факта не заметил.
– Ну... что ж... у тебя остается все же небольшой шанс, сын. Мы с твоим дедом посмотрим на твое дальнейшее поведение и... я надеюсь, сможем передумать, – он опять бросил взгляд на Джейми и увидел, что тот одобрительно кивает в ответ головой. – Это при условии, если у тебя получиться держать слово. Мужское слово! У тебя еще месяца три до того, как Леди Белла ожеребится, парень. И если ты, правда, приложишь максимум усилий и ни разу не наломаешь дров...
– Ой, папочка, миленький! Деда! Спасибо!
Джем просиял, словно задница его не горела, как у чертей на сковородке. Он подскочил и порывисто обнял отца прямо поверх опущенных рук, стиснув его бедные внутренности так, что они, между прочим, наетые совсем недавно, забунтовали.
– Я буду послушным, обещаю! Я не подведу вас, па!
– Но, хорошо. Мы с дедом очень на это надеемся, – Роджер, над головой радостного Джема, бросил благодушный взгляд в сторону тестя, потом, чмокнув сына в макушку, тепло взъерошил его рыжие космы. – Полагаю, надежды наши не рухнут сегодня же вечером, парень, и твой оставшийся участок будет перекопан до конца. Мы же обещали Клэр...
– Конечно, па! – Джем, все еще прижимаясь, задрал голову и счастливо смотрел в родные, смягчившееся черты. – Я перекопаю! Не сомневайтесь!
– Теперь можешь идти, поросенок, нам еще со вторым лоботрясом надо разобраться.
– А можно я с Айданом побуду, па?..
Все посмотрели на посеревшего Айдана, который мелко дрожал, будто в ознобе, а после того, как на него обратили внимание, вообще стал тихо сползать по стене. Мужчины переглянулись, и Джейми опять скептически покачал головой.
Мальчишку было откровенно жаль, но, черт возьми, не наказать они его теперь не могли. Тем более, паренек пришел сам, наверняка преодолев свой панический страх, который – заметно было – так и вибрировал в его поджилках.
Джейми невесело усмехнулся: видимо, бедолага осознал на своем опыте нехитрую истину, которую высказал однажды кто-то из мудрых: «Никогда не избегайте драки – раны заживут быстрее, чем самоуважение». Фрейзер хорошо ее когда-то понял на собственной шкуре.
Что ж, сейчас и впрямь проверка на силу духа паренька ждала нешуточная. А им, мужчинам Дома, необходимо дать Айдану шанс сохранить свое достоинство.
– Ну, что ты решил, парень?
Мальчишка сглатывал и сглатывал, не в силах выдавить хотя бы слово сквозь сведенную челюсть. Джейми нахмурился, понимая: чем больше жалости, тем будет все гораздо мучительнее для обеих сторон:
– Если ты готов, ложись, давай, не тяни, у нас еще много дел сегодня.
Как ни странно, обыденность этой фразы повлияла на паренька ободряюще. Он лишь взглянул на уже пострадавшего в боях Джема глазами, полными отчаяния. Потом кое-как подтащился к скамье, стянул негнущимися руками мешковатые штаны со своих худеньких бедер, и улегся, уткнувшись лбом в сплетенные предплечья.
Сейчас была очередь лэрда исполнять наказание, и Джейми, засунув – а что ему оставалось? – свою жалость глубоко и подальше, проговорил положенное в таких случаях слово: