Нет надежды.
Нет спасения.
Есть только ноющий под повязкой след от зубов человека, глазами которого смотрела сама Смерть.
До Юн в бункере. Родном бункере, который мог стать его домом на ближайшие десятилетия, но станет могилой на всю оставшуюся вечность. Он не хотел превращаться в безумного людоеда. Он хотел жить и радоваться этой жизни.
Обидно.
Даже плакать не получается. Глаза абсолютно сухие, а тело сотрясают беззвучные рыдания.
Есть только один способ покончить с этим дерьмом. Рукоять "Глока" привычно ложиться в ладонь — он тренировался стрелять. И спрашивается, зачем?..
Выстрел.
Пуля пробивает тонкую перегородку височной кости, разрывает мозговое вещество и выходит с другой стороны черепной коробки, увязнув в бетоне стены, вспучившись неровным сколом и фонтанчиком мелких осколков.
Спустя две недели заметно подгнившее тело самоубийцы выгнулось в позвоночнике под невозможным для человека углом, забилось в адских судорогах, выламывая все суставы до единого и наконец восстало насквозь пропитанным силой Кровавого Ливня ревенантом, что жаждал отмщения.
Отмщения всему человечеству.
Человек с ножом/Песья плоть
Короче, несколько дней назад от какой-то болячки помер мой песель.
Я хотел написать в его честь отдельный рассказ в экспериментальном стиле, типа чтобы помнили о нем, но потом понял, что лучше впихнуть это сюда.
Press F, Кузьмич.
За год до Кровавого Ливня
Что-то есть в ножах. Что-то завораживающее, заставляющее смотреть на них часами, любуясь игрой тусклого света на клинке и лезвии. Меня успокаивала заточка ножей. Своего рода медитация, монотонные движения, приводящие сознание в состояние монолитного покоя.
У каждого человека должно быть свое хобби.
Моим было коллекционирование ножей. Но не каких-то особо редких, а просто тех, что мне нравились.
Этот был одним из последних. Урвал за восемь сотен деревянных.
Армейский, вороненный. Удобная ребристая рукоять, что хер выскользнет из ладони, металлический волдырь на навершии для разбивания стекол, белая надпись "Columbia" чуть ниже дола и пилообразные зубья на обухе. Крепкий. Хищный. Заточка практически идеальная из разряда, что неосторожная проверка остроты подушечкой пальца может привести к болезненно ноющей ране до самого мяса и вымазанной в крови одежде.
Я смотрел в нож пустым взглядом.
Он выглядел чуждо на фоне стола, тетрадей, книг, монитора компьютера и перекрученного шнура от зарядки в свете лампы. И притом абсолютно аутентично в моих пальцах.
Я не знал откуда во мне появилась эта идея.
Она просто билась в моей черепной коробке, расходясь по всему телу с каждым ударом сердечной мышцы — я должен окропить этот металл кровью. Я должен отнять им жизнь.
Секунда.
Минута.
Минута.
Наверное, минут семь я смотрел на нож, чувствуя как во мне расползается решимость пополам с адреналином. Мелко подрагивала нога в области правого коленного сустава, немного отдавая в голень и ступню.
Я знал что это нужно сделать сегодня.
В противном случае вряд ли у меня хватит сил снова вогнать себя в подобное состояние.
Вогнать нож в ножны, повесить их на пояс.
Странное ощущение… пустота в мозге, ноль лишних мыслей и эмоций. Я — машина. Я — убийца. Меня не остановить.
Выйти во двор.
Прохладно. Вечер, сумерки.
Радостный скулеж. Кузя утыкается черно-белой мордой мне в ладонь, закинув лапы на штаны. Беспородная худая дворняга, где-то мне по колено.
Горячее дыхание вырывается изо рта облачками полупрозрачного пара.
Зайти в сарай и взять лопату. Грязь пополам с мутными лужами от недавно прошедшего дождя мерзостно чавкают под подошвами разношенных кроссовок. Собака послушно семенит за мной следом.
Достаю из кармана мятую пачку сигарет и газовую зажигалку. Немного неудобно в тактических перчатках, цепляюсь ими за молнию спортивок. Я их вообще для тренировок брал, одеваешь и почти никаких мозолей на турнике, да и гантели не выскальзывают. Закурить. Дым устремляется куда-то в наступающую ночь. Звезд почти не видно, неполный диск луны отгорожен от моего ракурса мировосприятия крышей гаража.