В «Комедии любви» и «Бранде» ветхозаветные мифы взяты за основу для символического изображения жизни человека и ее высшей цели. Грехопадение, изгнание из рая, заблуждение и упадок рода Адамова представляют собой аллегории, необходимые Ибсену для создания образа современного человека и общества, в котором он живет.
Красной нитью в раннем творчестве Ибсена проходит противопоставление идеала окружающей действительности. Для изображения идеала он использует образы, иллюстрирующие христианскую доктрину — ведь она была знакома и близка его публике.
Ибсену требовалось ввести свое творчество в традиционные христианские рамки, которые тогда еще в значительной степени довлели над европейской культурой. Он использовал в своих произведениях эту традицию, так как именно она могла интеллектуально и морально объединить людей того времени. В первые годы своей творческой карьеры он созидал как раз в рамках этой традиции — даже если речь шла о символическом отражении бытия человека в его чисто земных аспектах. Для Ибсена ключевым был всегда вопрос о морально-этическом содержании личности, а не о соответствии религиозным догмам. Потому-то о «Бранде» и можно сказать, что это целиком и полностью художественное произведение, хотя главная проблема в нем религиозная. Никаких узкорелигиозных соображений у Ибсена никогда не было. Не являлся он и последователем философии Кьеркегора, как ошибочно утверждал Георг Брандес.
Однажды в 1865 году — как раз закончив работать над «Брандом», Ибсен обратился к крупнейшему критику того времени, датчанину Клеменсу Петерсену: «Вы как-то написали, что стихотворная форма с символическим содержанием является моим подлинным призванием. Я часто думал над Вашими словами, и так и сложилась у меня форма этого произведения». Возможно, именно в лирике Ибсен впервые обрел почву под ногами как писатель.
Тут мы вновь возвращаемся к вопросу о том, какое значение имела поэзия для драматурга Ибсена. Поэму «На высотах» он написал в 1859 году — в тот период жизни, который и в творческом, и в бытовом отношении можно назвать самым трудным. Он женился в 1858 году, сын Сигурд появился на свет в декабре 1859-го. В то время Ибсен напряженно работал в Норвежском театре в Кристиании, одновременно трудясь на поприще драматургии.
В одном из писем 1870 года, вспоминая то нелегкое время, он называет поэму «На высотах» важнейшей вехой в своем творчестве. Он соотносит эту поэму с собственной жизненной ситуацией, а также указывает на ее прямую связь с «Комедией любви», а затем и с «Брандом». Он, в частности, пишет: «Лишь когда я женился, жизнь моя стала более полной и содержательной. Первым плодом такой перемены явилось большое стихотворение „На высотах“. Жажда освобождения, красной нитью проходящая в этом стихотворении, нашла себе, однако, полный исход лишь в „Комедии любви“» (4: 690). Ключевым выражением здесь является «жажда освобождения». Оно часто встречается в его произведениях после женитьбы на Сюзанне. Ибсен не говорит прямо, о каком освобождении идет речь. Но можно с большой долей уверенности предположить, что он подразумевает те обязательства и проблемы, которые ложатся на главу и кормильца бедной семьи, одновременно пытающегося найти время и силы для полноценного писательского труда.
Ибсен проводит также параллель между «Комедией любви» и «Брандом». Мы читаем об этом в двух других его письмах — последнее из них датировано 1872 годом: «Первое произведение [„Комедию любви“] следует, собственно, рассматривать как предвестника „Бранда“, так как я в нем обрисовал свойственное нашим социальным условиям противоречие между действительностью и идеальными требованиями в области любви и брака». Интересно, что Ибсен вновь возвращается к теме брачных уз и, подобно своему герою Грегерсу, высоко держит знамя «идеальных требований». Можно видеть, как четко он разграничивает «идеал» и «действительность».
Это отголосок того, что он писал в 1867 году, в предисловии к новому изданию «Комедии любви». Там он жалуется на распространенный среди норвежцев «здоровый реализм», который не дает им возвыситься над существующим порядком вещей. Они не способны различать идеал и действительность. Именно господствующие представления о любви и браке бичует Ибсен в своей драме — и все лишь для того, чтобы навлечь на себя хулу и нарекания. В предисловии он, в частности, пишет: «Большинству нашего читающего и критикующего мира недостает дисциплины мысли и умственной дрессировки, чтобы самим понять свое заблуждение» (1: 649).