- Ты пахнешь им, – тихо сказал он.
- А ты – собой, – с улыбкой ответила Ася, утыкаясь носом ему в плечо.
- Я знал, что так будет, – понуро произнес Модестас, – Это был вопрос времени.
- Сережа сказал то же самое, – задумчиво протянула девушка.
Дверь неслышно отворилась, и в коридор вышел Белов, окидывая взглядом сидящих на полу ребят и две пары поднявшихся на него влажных глаз.
- Выезжаем через пять минут, – тихо сказал он и пошел по коридору в сторону лестницы.
- Я не буду вам мешать, не волнуйся об этом, – проговорил капитан, глядя вслед уходящему другу, – Я хочу только, чтобы ты светилась вот так, как сейчас. Если для этого нужен Белов…
- Твое место никто не займет, – снова припадая щекой к его плечу, сказала Ася.
- Потому что я первый? – грустно усмехнулся Модестас.
- Потому что ты родной, – улыбнулась ему девушка.
Комментарий к Глава 30 Всем «Серёгаманам» страны и просто безумно влюблённым посвящается!
====== Глава 31 ======
Он был старше ее, она была хороша.
В ее маленьком теле гостила душа.
Они ходили вдвоем, они не ссорились по мелочам.
И все вокруг говорили: «Чем не муж и жена?»
И лишь одна ерунда его сводила с ума:
Он любил ее, она любила летать по ночам.
Машина времени “Он был старше ее”
Что такое счастье? У Аси Гречко никогда не возникало такого вопроса. С самого девства она знала, что основа счастья – это успех, самореализация, карьера, семья. Четыре кита, на которых держались ее жизненные ценности, и составляли суть ее устремлений. Шаг за шагом, она продвигалась к своей цели, ни минуты не сомневаясь в том, что там, в конце этого насыщенного, полного увлекательных событий и неожиданных поворотов, пути ее ждет оно – совершенное счастье. Оно уже было там, просто нужно было до него дойти. Ася так ясно видела его, что почти осязала. Эта уверенность всегда была внутри нее, наполняя смыслом каждое действие, каждое жизненно важное решение, защищая от непоправимых ошибок и снимая любую ответственность за некрасивые поступки. Все, что способствовало достижению целей – тщательно оберегалось, то, что мешало – безжалостно уничтожалось. Все остальное было для нее лишь досадной, ничего не значащей помехой, через которую легко перешагнуть, либо приятным украшением жизни, не имеющим ничего общего с ее настоящей сутью. Ничто не могло сдвинуть ее с намеченного курса, заставить хоть на секунду отвернуться от цели. Эта убежденность давала поразительное чувство свободы от условностей, людей, совести и сострадания. Она знала, что получит свое, что бы ни происходило вокруг. Потому что так воспитал ее отец, потому что так поступают Гречко.
Внезапно Ася обнаружила, что счастье уже здесь. Оно само пришло к ней, обогнав расстояние и время, застигнув врасплох и изменившись до неузнаваемости. Но это было оно, она чувствовала это всем телом и душой.
Оказалось, что счастье – это лежать рядом с ним на узкой односпальной кровати и, вжимаясь носом в его обнаженное плечо, с шумом вдыхать запах его кожи. Это беззастенчиво, с осознанием своего полного права, разглядывать его, когда он читает книгу, сосредоточенно бегая взглядом по строчкам, будто не замечая собственной красоты, которая заставляет ее задыхаться от восторга. Счастье – это исполнять все его невысказанные желания, любыми способами стараясь вырвать из его груди сдержанный глухой стон, который моментально отдается сладким спазмом внизу живота. Счастье – это не думая, не анализируя, не сомневаясь и не о чем не сожалея, быть с ним здесь и сейчас, всем своим существом проживая, пропуская через себя каждый подаренный им судьбой момент близости.
Ася расцвела на глазах. В ней появилась та неуловимая томность взгляда и внутренняя наполненность, которая и отличает женщину от девочки-подростка. Исчезли суетливость и угловатость, уступая место осмысленной женственности и чувственности. Глаза сияли, щеки окрасил нежно-розовый румянец, уголки губ приподнимала едва уловимая улыбка, походка и все движения стали более плавными, размеренными. Эти перемены красили ее, делая взрослее и еще увереннее не только в глазах окружающих, но и в своих собственных.
В ней появилась какая-то новая энергия, интерес к жизни во всех ее проявлениях. Асе хотелось во всем участвовать, везде успевать, всем помогать, хотелось, чтобы все были счастливы так же, как она. Она не пропускала ни одного мероприятия в Интердоме, месте для совместного досуга и общения команд из разных стран, с завидным упорством пытаясь затащить туда своего нелюдимого возлюбленного. В Доме журналистов Ася уже знала почти всех по именам, каждый день получая все новые и новые приглашения на праздники, встречи, интервью для своих подопечных. Если оставалось время, девушка даже посещала тренировки баскетболистов, которые раньше ее не особо интересовали.
До открытия Олимпиады оставалась неделя, и Гаранжин составил для команды оптимальный, на его взгляд, график занятий – ровно столько, сколько нужно, чтобы набрать максимальную форму перед стартом соревнований и не выдохнуться раньше времени. Сборная СССР по баскетболу была, пожалуй, единственной советской командой, по распоряжению тренера игнорировавшей утреннюю зарядку. Ребята вставали позже остальных, спокойно завтракали в пустой столовой, проводили первую силовую тренировку. Затем следовал обед и отдых. Во второй половине дня шли занятия на площадке, которые играли ключевую роль в условиях новых неопробованных спортивных арен. У баскетболистов было достаточно времени на адаптацию, отдых, сон и психологическую подготовку.
Стоя за спиной тренера на новой баскетбольной площадке олимпийской деревни, Ася внимательно вслушивалась в его указания игрокам, с интересом узнавая для себя все новые и новые тонкости профессионального баскетбола. Ребята отрабатывали броски с прохода и штрафные, и не у всех дело шло гладко.
- Сашка, мягче и выше бери! – кричал Гаранжин, всплеснув руками после очередного неудачного броска Белова.
Следующим бросал Жар, снова мимо.
- Жар, ты смотришь куда бросаешь? – возмутился тренер, провожая гневным взглядом понуро опустившего голову игрока.
- Что это с ними? – скорее самой себе, чем Гаранжину, сказала Ася.
- Кольца новые, жесткие – потирая шею, тихо проговорил Владимир Петрович, – Приноровиться надо.
Следующим проход к кольцу совершил Сергей. Несколько уверенных шагов, высокий прыжок и мяч опустился в корзину, даже не задевая кольца. Не меняя выражения спокойного сосредоточенного лица, Белов по привычке едва заметно кивнул сам себе и прошел обратно к концу шеренги товарищей по команде.
- Твоя работа? – пряча ухмылку, строго спросил тренер.
- А что я-то? Он же попал! – возмутилась Ася, уставившись в спину Гаранжину.
- Он летать снова начал, – оборачиваясь на девушку, загадочно проговорил Владимир Петрович, – А я уж думал, что все, перегорел парень.
Ася ничего не ответила, только улыбнулась, слегка наклонив голову набок.
- Ну, смотри у меня, если теперь Паулаускас играть перестанет, – сурово глядя на нее, сказал тренер.
Но литовцу это не грозило. Выйдя к кольцу, он сделал несколько выпадов в стороны, обводя воображаемых соперников, и играючи забросил мяч в кольцо одной рукой, даже не отрывая ног от паркета. С хитрой ухмылкой на губах он пробежал площадку и встал в конце шеренги за Беловым.
Гаранжин только покачал головой, провожая литовца внимательным взглядом.
Отработав броски, спортсмены собрались вокруг тренера перевести дух, попить воды и выслушать замечания. Пока тренер распекал игроков, рассказывая им, откуда у них растут руки, Ася украдкой подала Сергею полотенце, получив в ответ ласковую усатую улыбку. Модестас подошел к стоящему рядом сними на полу ящику с бутылками воды и, заглянув внутрь, разочарованно хлопнул крышкой. Ася протянула ему свою бутылку, которую она вытащила оттуда в самом начале тренировки, не подозревая, что у немцев даже вода строго подотчетна. Капитан благодарно кивнул, задерживая на ней теплый взгляд и обхватывая ее пальцы, держащие бутылку, всей пятерней.