- Нет, она будет злиться на меня, – устремляясь к двери, быстро проговорил капитан, – Я так не хочу, не могу…
Модестас догнал Асю у двери в ее номер, когда девушка безуспешно пыталась вставить ключ в замочную скважину, злясь и ругаясь на немецкие замки.
Она обернулась на него и зло усмехнулась.
- Что, уже? Я думала, ты хотя бы минут десять выдержишь.
- Аська, прости меня, – низко опуская голову, еле слышно проговорил капитан, – Я не буду больше смотреть. Хочешь, вообще не подойду больше к вам с Серегой. Попрошу другую комнату себе. Ты только не злись на меня.
Ася тяжело вздохнула и подняла голову на литовца. Он подошел к ней совсем близко, явно желая, но, не решаясь, обнять. Модестас упирался рукой в стену за ее спиной и жался к ней почти всем телом, как замерзший котенок, будто и не был в два раза больше ее.
- Ладно, забыли, – нехотя проговорила девушка, – Иди ко мне.
Предложение было скорее номинальным, потому что они и так уже стояли тесно прижавшись друг к другу. Ася обняла его одной рукой за талию, слегка поглаживая по спине, и через секунду уже утонула в его стальных объятиях.
- Тише ты, раздавишь, – пропищала она ему в грудь.
- Мышонок мой, – стискивая ее еще сильнее, помурлыкал капитан.
С трудом освобождаясь от его железной хватки, Ася картинно поправила и до этого растрепанную прическу.
- Ты помнишь, что у нас сегодня вечером встреча с Клаусом? – деловито произнесла она.
- Помню, в семь часов, – с готовностью отозвался Модестас.
- В восемь, Модя, – закатывая глаза, произнесла девушка.
- Как скажешь, – улыбнулся литовец.
- Иди, у тебя тренировка скоро, – тихо сказала Ася, мягко отталкивая его, – Не хватало еще, чтобы Сережа на меня рассердился из-за тебя.
- Я ему скажу, что мы помирились! – отходя к лестнице, с улыбкой проговорил капитан.
Ася улыбнулась ему и кивнула, снова вставляя ключ в замок, который на этот раз поддался сразу.
Об этой встрече Ася договорилась еще в Москве. Эрик Клаус, с которым она познакомилась на фото-сессии для немецкого женского журнала еще в прошлом году в Эссене, сам написал ей письмо с предложением поучаствовать в новом материале для издания. К Олимпиаде они готовили большую рубрику, посвященную спортсменам из разных стран. Эрик горел желанием, чтобы Советский Союз представлял именно Модестас Паулаускас, журнал с фотографиями которого, разошелся рекордным тиражом.
На первой встрече они должны были обсудить подробности и необходимости в присутствии капитана не было, но Клаус так настаивал, так просил, что Ася не нашла в себе сил отказать ему в удовольствии провести вечер в обществе литовца. К тому же она сочла, что для Модестаса это будет неплохим опытом общения с немцами.
Ровно в восемь вечера они прибыли в небольшой ресторанчик у самой границы олимпийской деревне, где Эрик уже ждал их за широким дубовым столом, уставленным огромными кружками пива и разнообразными местными деликатесами.
- Хо-хо! Дорогие мои! – кинулся им навстречу немец, обнимая Паулаускаса, как родного, и мельком целуя Асе руку, – Проходите, присаживайтесь! Я уже все заказал для вас! Угощайтесь!
- Мы еще кого-то ждем? – поинтересовалась девушка, оглядывая четвертый прибор на столе, когда они расселись по местам.
- Да, это сюрприз для вас, Айс, – расплываясь в довольной улыбке, промурлыкал Клаус, – С минуты на минуту сюда прибудет мой шеф, хозяин нашего журнала и просто очень интересный человек!
- Неужели такому важному человеку может быть интересно наше скромное общество? – кокетливо вскинув бровь, проговорила Ася.
- Мы давние друзья, – ответил Эрик и, бросая восхищенный взгляд на капитана, с аппетитом уплетающего сосиски, добавил, – К тому же я сумел вас качественно презентовать!
- Я не сомневалась в ваших способностях, – улыбнулась Ася, делая глоток пива.
- А вот и наш четвертый гость! – подскакивая на ноги, воскликнул немец и устремился к входу в ресторан.
Ася и Модестас тоже поднялись на ноги и обернулись.
Через зал к ним приближалась крупная нарядная женщина, в ярком развевающемся платье, уложенными в высокую витиеватую прическу светлыми волосами и внушительными формами. На вид даме было около сорока лет, но искусно наложенный макияж и живой взгляд вполне могли ввести в заблуждение насчет ее возраста. Когда она подошла к ожидающим ее ребятам, Ася с удивлением заметила, что она почти одного с Модестасом роста, который и для мужчины считался довольно высоким.
- Господа, представляю вам хозяйку журнала «Бригитта», дорогую Элену фон Штойнберг, – пропел Эрик, порывисто припадая к руке начальницы.
- Добрый вечер, – по-русски поздоровалась с ними Элена, протянув крупную руку сначала, удивленно вскинувшему на нее взгляд, капитану, а затем Асе, которых Эрик по очереди представил ей.
- Вы говорите по-русски? – улыбнулась девушка, пожимая ей руку.
- Да, моя мама из Украины, – с обворожительной улыбкой, обращенной больше на Паулаускаса, чем на Асю, с сильным акцентом ответила хозяйка журнала, – Она приехала в Германию сразу после революции, и вышла замуж за немца. Я родилась здесь, но русский знаю неплохо, как мне кажется.
Расправив полы платья, она плавно опустилась на стул рядом с Модестасом, почти прижимаясь к нему плечом, как будто за столом было тесно, и окинула взглядом сервировку.
- Эрик, дорогой, – жеманно обратилась она к Клаусу по-немецки, – А почему пиво? Ты хочешь, чтобы наши гости подумали, что мы какие-то крестьяне?
Клаус засуетился, и через минуту на столе появилась большая бутылка с вишенкой на этикетке и четыре рюмки. Разлив прозрачное содержимое бутылки по рюмкам, Эрик протянул их гостям.
- Это Киршвассер, старинный немецкий напиток, – поднимая рюмку и поднося ее Модестасу, томным голосом проговорила Элена, – Попробуйте, у него потрясающий миндальный аромат, благодаря тому, что он выдерживается на черешневых косточках.
- За долгожданную встречу! – лучезарно улыбаясь, поднял свою рюмку Клаус.
Ребята осушили свои рюмки. Ася зажмурилась, хватаясь за горло, под всеобщий одобрительный смех, а Модестасу, казалось, понравилось. Он выпил свою порцию, не поморщившись, и одобрительно улыбнулся Элене.
Разговор за столом пошел живее и в основном на русском языке, несмотря на яростные протесты Эрика, который не мог вставить ни слова в беседу.
- Модестас же не понимает по-немецки, – безапелляционно отрезала все его попытки начальница.
По старой дружбе Ася согласилась переводить для Клауса основную суть разговора, который впрочем, больше походил на монолог фон Штойнберг, обращенный к продолжавшему смущенно молчать Модестасу.
- Когда-то я тоже играла в баскетбол, – мечтательно проговорила женщина, обхватывая руку остолбеневшего капитана унизанными крупными перстнями пальцами, – Но пришлось оставить это прекрасное занятие. Кто знает, может я сейчас тоже участвовала бы в Олимпийских играх.
- Хо-хо! – разразился смехом Эрик, выслушав от Аси синхронный перевод, – Дорогая, мне кажется, на эту Олимпиаду ты уже не прошла бы по возрасту!
- Эрик, женщине столько лет, насколько она выглядит, – скривив ярко накрашенные губы, произнесла Элена, и добавила, мелодично растягивая слова, – Модестас, вот как вы думаете, сколько мне лет?
Капитан растерянно уставился на Асю, ища в ней поддержку в этом тонком вопросе. Девушка сложила ему на пальцах правильный ответ, пользуясь тем, что хозяйка журнала не сводила очарованного взгляда с литовца.
- Тридцать? – с надеждой в голосе проговорил Модестас.
- Вот видите, – удовлетворенно улыбнулась Элена, смиряя Эрика самодовольным взглядом, и придвинулась ближе к капитану, не выпуская его руку, – Мы с вами почти ровесники, Модестас.
Постепенно ресторан стал заполняться гостями, состоявшими в основном из болельщиков из разных стран в сопровождении своих новых немецких друзей. Воздух вокруг наполнился шумным весельем и гомоном десятков голосов, говорящих на разных языках. Заиграла музыка, приглашая разгоряченных напитками посетителей немного подвигаться.