-Не думаю, что он отдаст пленки, – мягко пыталась переубедить спортсмена девушка, но видя его растущее разочарование, тяжело вздохнула и добавила, ободряюще улыбаясь, – Но я попробую устроить, чтобы он напечатал мне снимки!
- Аська, ты – человек, – заулыбался Едешко, сжимая ее руку, – Только чтобы все, ладно?
- Да чего мелочиться, я сразу фотокамеру заберу, – рассмеялась Ася и, подмигнув Ване, направилась к неторопливо собирающему свое ценное оборудование фотографу.
Сделав несколько шагов, девушка внезапно остановилась, будто забыла, куда и зачем идет. С другого конца зала ан нее внимательно и выжидающе смотрел Белов, задержавшийся у выхода к раздевалкам. Ася столкнулась с ним взглядом и, тяжело вздохнув, поплелась обратно к Едешко.
- Я его лучше в Доме журналистов поймаю, так будет удобнее, – ободряюще ответила она на непонимающий взгляд Ивана и поспешила к выходу.
Белов сдержал свое обещание и действительно не спускал с девушки глаз. Ася с детства привыкла к контролю, привыкла подчиняться мужчине, и совсем не тяготилась этим. Скорее наоборот, она воспринимала эту повышенную опеку, как еще одно доказательство его любви, свидетельство их близости и единения. Сердце замирало от восторга и бескрайней нежности, когда в пылу страсти он прижимал ее к себе всем телом и шептал на ухо: «Моя, моя!». В эти минуты ей хотелось раствориться в нем без остатка, стать единым целом не только телом, но и душой. Ей в радость было проводить с ним каждую его свободную минуту, даже если это означало просто гулять по олимпийской деревне, держась за руки, или валяться рядом с ним на кровати, почесывая ему спинку и слушать, как он мурлычет от удовольствия.
Ася принадлежала себе только во время тренировок баскетбольной сборной. Эти несколько часов она каждый день старалась использовать по максимуму, посещая соревнования олимпийской программы по любезно предоставленной Фридрихом аккредитации. Девушка внимательно следила за временем, чтобы к возвращению Сергея уже быть в корпусе сборной. Ася встречала его у двери и с упоением рассказывала о том, как восхитительны были сегодня советские девушки в соревнованиях по художественной гимнастике, какой грандиозный рекорд был поставлен сегодня на легкоатлетическом стадионе, какими милыми и забавными ребятами оказались пловцы сборной Австралии, с которыми познакомил ее Фридрих.
Белов внимательно слушал, иногда задавал вопросы и одобрительно кивал, когда она говорила о победах наших спортсменов. Но как только речь заходила о Фридрихе или олимпийцах других сборных, едва заметно хмурил брови и тихо, но строго говорил:
- Тебе не стоит проводить с этим немцем так много времени.
- С Фридрихом? Почему? Он очень хороший! – искренне не понимала Ася.
- Не сомневаюсь, но мне это не нравится, – ответил Белов, – Неспроста он с тобой так возится.
- Не придумывай, Сережа, – скривилась девушка, – Мы просто друзья. Даже нет, приятели!
- У тебя довольно своеобразные представления о дружбе, – улыбнулся Сергей, ласково дотрагиваясь пальцем до ее носа, и добавил уже серьезней, – Я прошу тебя с ним больше не встречаться.
- Но без него я не смогу попасть на соревнования… – вяло воспротивилась Ася.
- Ася… – произнес Сергей и поцеловал ее в уголок губ.
- Хорошо, – нехотя согласилась она, глядя куда-то в сторону.
Согласилась, потому что не хотела его расстраивать, потому что не могла себе представить более глупого и пустого повода для ссоры. Согласилась. И перестала рассказывать.
Ася не смогла отказать себе в обществе немца хотя бы из-за того, что советскую делегацию по неведомой ей причине не аккредитовали ни на одни соревнования олимпийской программы. А находиться в эпицентре главных событий мирового спорта и не следить за ними, сидеть в номере в ожидании любимого, пока в ста метрах от тебя ставятся исторические рекорды, казалось ей просто абсурдным. Девушка искренне не видела ничего дурного в том, чтобы немного не договаривать, исключительно ради его спокойствия и соблюдения обоюдных интересов. Это был ее внутренний компромисс, который родился моментально, привычной реакцией на запрет, который она не понимала или не одобряла, а значит почти на любой.
Ася пуще прежнего старалась возвращаться вовремя, чтобы лишний раз не волновать комсорга, не отвлекать его от турнира глупыми беспочвенными переживаниями, и главное – чтобы не вызвать подозрений и не попасться.
На пятый день баскетбольного турнира наступил долгожданный выходной, во время которого команды могли восстановить силы, а тренеры подвести промежуточные итоги и пересмотреть стратегии. Для сборной этот день мало чем отличался от предыдущих, за исключением отсутствия в нем собственно матча. В остальном расписание не менялось – стандартные тренировки, отдых, сон. У Аси же на это время были грандиозные планы. Успев в первой половине дня посетить оказавшиеся на удивление захватывающими соревнования по троеборью, она намеревалась после обеда улизнуть на ипподром, чтобы насладиться одним из своих любимых видов спорта – конкуром. Сама девушка не слишком уверенно держалась в седле, но к лошадям всегда испытывала особую привязанность. Та легкость и грациозность, с которой жокеи преодолевали препятствия, будто сливаясь с животным в одно гибкое целое, искренне восхищали ее.
Сложность заключалась в том, что турнир конкуристов начинался слишком рано, больше чем за час до начала вечерней тренировки сборной. Поэтому, проведя обеденное время с командой и сославшись на усталость, она поспешила в свою комнату, чтобы переодеться во что-то более подходящее случаю и незаметно покинуть корпус.
Ася достала из шкафа почти все свои платья и аккуратно разложила на кровати, внимательно оценивая каждое. У нее было стойкое убеждение, что на ипподром нужно явиться непременно нарядной, чтобы поддержать царящую там атмосферу изысканности и элегантности. Девушка уже минут пятнадцать перебирала туалеты, но так и не могла выбрать подходящий. Одно платье было слишком простым, другое наоборот, слишком строгим. Время поджимало и, отчаявшись, она уже начала склоняться к банальному, но беспроигрышному варианту – своему любимому голубому, когда в дверь номера постучали.
Ася встрепенулась и, быстрым движением накрыв разбросанные платья одеялом, присела на кровать и застыла в странной неестественной позе, сложив руки на коленях.
- Войдите, – срывающимся голосом пропищала она.
Дверь тихонько скрипнула и в проеме показалась крупная фигура капитана.
- Тьфу, Модя! – выдохнула девушка, резко поднимаясь и вытаскивая наряды из-под одеяла, – Ты меня напугал!
- Думала, я твои платья заберу? – с недоумением глядя на кровать, проговорил Модестас.
- На тебя не налезет, – без улыбки отшутилась девушка, внимательно оглядывая помятую одежду и оценивая ущерб, нанесенный одеялом, – Ты чего пришел?
Капитан молча отошел к окну и задумчиво оглядел комнату, будто пытался найти у стен поддержку и ответ на ее вопрос.
- Модя? – обеспокоенно глядя на литовца, Ася подошла к нему, – Что-то случилось?
- Аська, сколько у тебя охраны? – глядя куда-то в сторону, спросил Модестас, ковыряя пальцем свежую штукатурку на откосе за ее спиной.
- На мне две «девятки» отца и еще один лейтенант, – спокойно, будто он спросил, сколько пар носков она взяла с собой в поездку, ответила девушка, внимательно вглядываясь в лицо капитана, – А что?
Модестас отвернулся к окну и уперся руками в подоконник.
- За мной следят, – поджимая губу, тихо проговорил он, и повернув к ней голову, добавил, – Почти все время их вижу рядом, даже на матчах.
- И что ты предлагаешь? – понимая, что он не просто так спросил про ее охрану, проговорила Ася.
- Мне нужно отвлечь их внимание, – поднимая, наконец, на нее взгляд, сказал капитан.
Девушка усмехнулась и еще пристальнее посмотрела на литовца.
- Ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, капитан, – проговорила она, – Если я исчезну, всю «наружку» отправят на поиски.