- Кармен, Кармен, – мужчина подошел ближе и, мягко обхватывая испанку за плечи, поднял на ноги.
Только сейчас Ася заметила, что к ногам мужчины застенчиво жмется та самая маленькая девочка, опасливо сверкая на нее черными угольками глаз. Ребенок был совершенно невредим, если не считать нескольких ссадин на руках и огромной шишки на лбу, которая уже начала синеть.
- Меня зовут Хосэ, это моя жена Кармен, – на плохом английском заговорил мужчина, прижимая к себе вздрагивающую от рыданий женщину, и добавил, слегка подталкивая девочку вперед, – А это наша Инес.
- Привет, Инес, – поздоровалась Ася, используя свой скудный арсенал испанского, который состоял всего из нескольких слов, и ласково провела рукой по мягким завиткам ее темных полос.
Инес еле слышно поздоровалась в ответ и тут же снова спряталась, шмыгнув за мамину широкую юбку.
- Ася, вы спасли нам жизнь, – с дрожью в голосе снова заговорил Хосэ, – Мы никогда не сможем отблагодарить вас, никогда…
На глазах мужчины выступили слезы, и он сделал глубокий вдох в попытке сдержать их. Воспользовавшись этой паузой, Кармен снова бросилась к Асе и, порывисто схватив ее за руку, принялась целовать ее в щеки, быстро тараторя что-то на своем языке.
- Она говорит, что теперь у нее две дочери, – улыбаясь сквозь слезы, перевел испанец, – Наш дом в Севилье теперь и ваш тоже, наша семья – ваша семья. Приезжайте к нам, мы будем так рады!
Ася смотрела в полные счастья и благодарности глаза испанки и почувствовала, как у нее тоже потекли слезы. Она обняла ее слабыми руками и прижалась щекой к ее волосам.
- Я приеду, приеду, – прошептала девушка на английском.
- Бог вознаградит вас за этот поступок, – горячо продолжал Хосэ, – Впереди вас ждет много, очень много счастья! Мы будем молиться за вас, как за Инес.
- Спасибо, – сквозь слезы проговорила Ася, выпуская Кармен из объятий, и добавила, с улыбкой посмотрев на девочку, – Берегите ее. Она красавица.
Все трое застыли, с нежностью глядя друг на друга влажными глазами. Слова были уже не нужны. Они все равно не могли выразить в полной мере благодарность счастливых родителей, которую они испытывали по отношению к этой хрупкой девушке, своим телом заслонившей их главное сокровище от безумной толпы. А Асе бессмысленно было объяснять им, что никакого самоотверженного умысла в ее поступке не было, что она сделала это не думая, в инстинктивном порыве, не осознавая последствий ни для себя, ни для Инес. Она все равно была для них героем, человеком, вернувшим им смысл жизни.
Нарушая их безмолвное единение, в палату деловито зашел врач, на ходу просматривая медицинскую карту.
- А, фройляйн Гречко, уже посетителей принимаете, – бодрым тоном обратился он к Асе по-немецки, – Меня зовут доктор Ленц, я ваш лечащий врач.
Девушка ничего не ответила, только улыбнулась ему, моргнув мокрыми от слез ресницами. Она все еще чувствовала ужасную слабость, все эмоции были какими-то нереальными, будто она наблюдала за собой со стороны.
- Мы не будем мешать, – извиняющимся тоном проговорил Хосэ, – Мы и так вас утомили. Вы позволите еще навестить вас?
- Конечно, – сказала Ася, – Я всегда рада видеть вас. И Инес.
Испанцы попрощались и вышли за дверь, оставив девушку наедине с доктором и лейтенантом, который все это время молча наблюдал за нежной сценой из кресла в углу комнаты.
- Как себя чувствует больная? – спросил Ленц, деловито ощупывая Асину голову, плечи и руки, – Действие лекарства должно уже постепенно ослабевать, может появиться боль в местах ушибов и ссадин.
- У меня пока ничего не болит, – ответила девушка, – Только немного шумит в голове и слабость.
- Вам нужно плотно позавтракать и еще немного поспать. Это восстановит ваши силы, – оттягивая ей пальцем веко и заглядывая в глаз, проговорил доктор.
- Когда ее можно будет забрать? – на таком чистом и идеальном немецком, что Ася невольно повернула к нему голову, обратился к доктору лейтенант.
– Думаю, вечером можно будет выписываться, – ответил врач, ощупывая ее локти и ребра, – А сейчас только отдых, еда и сон. И поменьше посетителей. Слезы еще никому не помогали окрепнуть!
- Будет сделано! – отчеканил Песня.
Когда Ленц вышел за дверь, лейтенант оправил пиджак, словно военный китель, и с деловым видом проговорил, кивая в сторону коридора:
- Я пойду, распоряжусь насчет завтрака. Разогнать всех этих ожидающих?
- Это неудобно, наверное... – протянула девушка, откидываясь на подушки и чувствуя, как веки снова наливаются тяжестью.
- Очень даже удобно, – заявил Песня, – Врач рекомендовал вам покой, а с этими спортсменами его точно не будет! Хотя с одним будет не просто. Так рвался, так рвался, мы его втроем насилу успокоили. Высокий такой, активный не в меру.
Ася повернула к мужчине голову и улыбнулась его деликатному лукавству. Конечно, лейтенант знал, как зовут всех игроков, а уж тем более Белова, с которым она проводила больше всего времени. Он знал и намного больше, но то ли из вежливости, то ли из профессиональной этики, не хотел это демонстрировать, что казалось девушке милым и забавным.
- Они все высокие, Песня. Они же баскетболисты! – хихикнула Ася и добавила, смущенно улыбнувшись, – Позови его, пожалуйста.
Военный тоже слегка смутился и выглянул в коридор. Из-за двери послышался шум, но лейтенант прервал его своим твердым и уверенным голосом.
- Только один! – услышала Ася, – Ты!
В следующую секунду, дверь с грохотом распахнулась настежь, и чуть не сбив лейтенанта с ног в палату влетел взъерошенный Модестас.
Ася уставилась на него, как на приведение, от удивления открыв рот и потеряв дар речи.
Капитан кинулся к ее кровати и, порывисто обхватив ее лицо руками, принялся покрывать поцелуями ее щеки, глаза, нос, губы, приговаривая полушепотом:
- Аська, Асенька, родная моя, прости меня! Это я виноват, я один во всем виноват! Это из-за меня ты тут оказалась! Никогда себе этого не прощу, – бормотал литовец, захлебываясь словами и поцелуями.
- Модька, ты чего наделал, – не своим голосом просипела девушка, отстраняя его от себя и пытаясь заглянуть в глаза, – Зачем ты вернулся?
- Хочу олимпийским чемпионом стать, – улыбнулся Модестас, опуская глаза, и добавил почти шепотом, касаясь головой ее лба, – И еще… Хотел, чтобы ты знала… Я тоже люблю тебя.
Ася вспыхнула и, отвернувшись в сторону, уставилась на графин с водой на тумбочке рядом с кроватью.
- Ты должен был прочитать это, когда дороги назад уже не будет, – тихо произнесла она.
- А прочитал сейчас! – резко выпалил капитан и, развернув ее лицо к себе, уверенно и настойчиво поцеловал в губы.
- Дурак ты, Модестас, – покачав головой, с мягким укором произнесла девушка, когда он оторвался от нее.
- Какой есть! – моментально вспыхнул литовец, глядя на нее суровым взглядом из-под сдвинутых бровей.
У Аси не было сил сейчас ругаться с ним, объяснять, какую глупость он сделал, променяв свою мечту на пусть и взаимную, но все равно несбыточную любовь. Поэтому она просто притянула его к себе, обхватив рукой за шею, одним этим движением гася весь его зарождающийся гнев.
- Сердце мое родное, – прошептала она, прижимаясь лицом к его крепкой шее, – Бедовое…
Капитан исступленно целовал ее везде, куда мог дотянуться – в шею, в волосы, в ухо, крепко сжимая большой теплой ладонью ее, безвольно лежащую на кровати, руку.
- Аська, – лукаво прищуриваясь и проводя второй рукой по ее ноге, прикрытой тонким больничным одеялом, – А ты под одеялом голая?
Девушка засмеялась и шутливо оттолкнула его, натягивая одеяло повыше.
- Эй, куда? – услышала она гневный возглас лейтенанта и обернулась на звук.
В дверном проеме стоял Белов, освещая всю палату лучезарным взглядом и улыбался ей, несмотря на почти висящего на нем военного.
- Лейтенант! – сурово окликнула его Ася, только сейчас осознавая, что он был в комнате все это время, – Пропусти его.