- А как ты думаешь? – резко проговорил Белов, – Мы всю жизнь готовились к этому турниру! Для большинства из нас эта Олимпиада последняя в карьере! Если не сейчас, то никогда!
Ася развернулась к нему лицом и пронзительно посмотрела ему в глаза.
- Так почему же вы ничего не делаете? – воскликнула она с дрожью в голосе.
Белов молча опустил глаза. Модестас, сидевший все это время на своей кровати, поднялся на ноги и направился к ней, намереваясь что-то сказать, но вдруг раздался телефонный звонок, разрывая повисшую в комнате тишину. Литовец развернулся и протянул руку к аппарату.
- Модя, не надо, – остановила его Ася, меняясь в лице, и еле слышно добавила, – Это меня. Москва.
Под звуки надрывной и тревожной трели, Ася медленно прошла между парней и подняла телефонную трубку.
- Алло, – тихо произнесла она, вся съежившись и став, как будто еще меньше.
Ребята отошли к окну, чтобы не мешать ей, но все равно слышали, как на том конце провода звенит громовыми раскатами суровый мужской голос и ее сдавленные ответы «Да, папа», «Хорошо, папа». Тяжело дыша, капитан дернулся к ней, но Белов остановил его, дотронувшись до плеча и покачав головой. Это было ее дело, они не должны были вмешиваться.
- Я уеду, если ты скажешь, что существует реальная опасность, – вдруг решительно произнесла она, стиснув зубы, – Твоя линия защищена, скажи мне правду!
На том конце линии либо молчали, либо говорили так тихо, что ребята не могли расслышать ни звука.
- Это бесполезно, я видела их оружие, отец, – с невеселой усмешкой проговорила Ася, – Ты слишком многому меня научил.
Выслушав ответ, девушка заговорила вновь, чеканя слова металлическим голосом:
- Если мы сейчас уедем, это будет дезертирство и признанием нашей вины. Мы должны остаться и играть, чтобы доказать всему миру свою непричастность к этой трагедии. И я останусь вместе со своей командой.
Сделав паузу, она добавила, уже мягче:
- И еще… Пап, не трогай Песню, пожалуйста. Он хороший парень. Я обвела его вокруг пальца.
«Зачем?» – видимо прозвучал вопрос от маршала, потому что, улыбнувшись и пожав плечами, Ася ответила:
- Просто хотела развлечься, – и добавила почти шепотом, двумя руками сжимая телефонную трубку у своего лица, – Папочка… Слышишь? Пап… Я очень люблю тебя.
Девушка положила трубку и, будто потратив последние силы на этот разговор, плавно опустилась на пол между кроватями. Все еще держа руку на аппарате, она низко опустила голову и заплакала, беззвучно вздрагивая всем телом.
Капитан бросился к ней и, подняв одним рывком, прижал к себе.
- Аська, ну ты чего? Мышонок мой… – шептал он ей в волосы, нежно поглаживая по спине, – Все хорошо, все будет хорошо.
- Ася, – тихо проговорил Белов, подходя к ним и ласково касаясь ее плеча, – Пойдем. Скоро начнется пресс-конференция. Нам понадобится твоя помощь.
Ася обернулась к нему, позволяя Сергею вытереть с ее лица слезы, и сияя холодным воинственным блеском в глазах, коротко кивнула.
Комментарий к Глава 33 — Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами
Не зарастет на сердце рана
Прольется пламенной смолой.
— Пока жива, с тобой я буду
Душа и кровь нераздвоимы,
Пока жива, с тобой я буду
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду
Ты понесешь с собой, любимый,
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
— Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
— За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба — я и ты.
— Но если я безвестно кану
Короткий свет луча дневного,
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
— Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
...
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
Александр Кочетков “Баллада о прокуренном вагоне” (отрывок)
====== Глава 34 ======
Комментарий к Глава 34 Дорогие читатели!
Как ни прискорбно это признавать, но наш фэндом медленно умирает. Все меньше новых работ, все меньше читателей. Количество просмотров у меня сократилось, наверное, втрое. А после этой главы так будет и того меньше) Это закономерно, но все равно грустно.
Поэтому, особенно горячо благодарю самых терпеливых, которые остаются со мной и с моей работой. Очень ценю вашу поддержку и внимание!
Осталось всего пара глав по моим подсчетам. Мы почти у цели)
Иногда мне кажется, что все писалось именно ради этой главы... Поэтому – приятного прочтения!
Мне задача ясна, но устали глаза
Выбирать между черным и белым.
Научи меня жить и однажды забыть,
Где расстались душа и тело.
В 72-ом один и об одном…
Научи меня быть счастливым
Вереницей долгих ночей,
Раствориться в твоей паутине
И любить еще сильней.
Би-2 «Научи меня быть счастливым»
Сборная Советского Союза по баскетболу в полном составе вышла на улицу и направилась в сторону Дома журналистов. Движимые общей целью, они были словно единый организм, живущий одной на всех мечтой, ради которой каждый был готов пожертвовать всем. Ася шла рядом с Беловым, держа его за руку, и как никогда раньше, чувствуя свое единение с командой.
Только что она своими глазами увидела то, чему раньше не придавала особого значения. Баскетбол для этих парней был не просто игрой, не просто профессией или карьерой, это был смысл их жизни, самым ценным сокровищем, которое никто не собирался отдавать без боя. Когда несколько минут назад они зашли в общую гостиную на этаже, и комсорг объявил товарищам о своем намерении изменить решение администрации сборной, никто не проронил ни слова. Но в потухших глазах всех без исключения спортсменов снова зажглась искра надежды, которая осветила их лица и дала ей понять, что они будут биться до конца.
Они нашли председателя неподалеку от корпуса сборной. Мужчина сидел на скамейке и, неуклюже пристроив измятый лист бумаги на колене, записывал тезисы к своей речи на пресс-конференции. Моисеев выглядел осунувшимся и уставшим, было заметно, как не просто дались ему эти тревожные дни.
- Григорий Митрофанович, – обратился к нему Белов, подходя ближе, – Мы хотим играть дальше.
Председатель поднял на комсорга ввалившиеся и покрасневшие от напряжения глаза и обвел взглядом стоявшую за его спиной команду.
- Ребята, – треснутым голосом проговорил Моисеев, – Решение принято наверху, мы ничего не можем изменить.
- Не можем или не хотим? – безжалостно сверля председателя ледяным взглядом, спросила Ася.
Григорий Митрофанович тяжело вздохнул и с трудом поднялся со скамейки. Казалось, он прибавил лет десять за последние пару суток.
- Играть в такой ситуации безнравственно, – тихо сказал мужчина, будто повторяя чужие слова, – Погибли люди…
- Но мы живы! – воскликнул стоявший по правую руку от Аси капитан.
- Модестас прав, – дотрагиваясь до плеча друга через голову девушки, проговорил комсорг, – Безнравственно было убивать невинных людей в их собственных постелях. Разве мы из-за этого должны тоже перестать жить? Перестать делать свою работу, защищать честь страны, идти к своей мечте? Вы, Григорий Митрофанович, перестанете из-за этого выполнять свои обязанности, кормить своих детей, думать об их будущем?
- Баскетбол для нас это то же самое, – сквозь зубы процедил капитан, не сводя взгляд с вконец поникшего председателя.