Но американцы тоже не остались в долгу, усилив состав после перерыва и усугубив и без того жесточайший прессинг. Баскетболистам СССР приходилось бороться за каждый сантиметр площадки, в каждом эпизоде отвоевывать мяч в жесточайшей борьбе, буквально зубами вгрызаться в каждое набранное очко.
На площадке началась настоящая мясорубка. Используя всю свою мощь и мастерство, сборная США играла грубо и грязно, физически сминая соперников на своем пути. Матч разбился на отрезки, в каждом из которых один из советских спортсменов получал от американцев тумаки и затрещины. Судьи молчали, и Асе уже начало казаться, что она слышит, как хрустят кости и трещат лбы у ее соотечественников.
- Почему судьи ничего не делают? Давайте подадим протест. Это же издевательство! – дергая Гаранжина за рукав, возмущенно прошептала девушка.
- Они играют по правилам, – не оборачиваясь на нее, ответил тренер и, глядя как Сашка Белов во время розыгрыша спорного приложил американского форварда головой об паркет, с усмешкой добавил, – И мы тоже.
Дальше все развивалось, как в кошмарном сне. Гаранжин тасовал состав, пробуя разные комбинации и тактические схемы, но, несмотря на нечеловеческие усилия сборной, разрыв в счете стремительно сокращался. На последних минутах матча он составлял всего два очка, и любая удачная атака американцев могла уровнять шансы команд на победу. Атмосфера в «Баскетболхалле» накалилась до предела, когда быстрыми передачами советские спортсмены из последних сил удерживали мяч, не давая сопернику совершить этот роковой бросок. Все выглядело вполне надежно – на площадке были крепкие профессионалы, опытные баскетболисты, которые умели тянуть время и сохранять владение мячом. Надежно, до тех пор, пока один из самых талантливых игроков сборной, главная надежда и любимчик тренера, признанный баскетбольный гений, юный Сашка Белов не допустил роковую ошибку, отдавая необъяснимую, длинную и неточную передачу на Зураба. Грузин, окруженный несколькими противниками, был не готов к такому ходу событий и не смог принять мяч. Американцы воспользовались промахом СССР незамедлительно, перехватив безадресный мяч и стремительно полетев в атаку. Взрываясь молниеносной скоростью, опытный Сако рванул за форвардом, но смог остановить его только с нарушением правил. Назначен штрафной.
Зал затаил дыхание, глядя как американский спортсмен холоднокровно отбивает мяч об пол, готовясь к броску. По его сосредоточенному лицу, по яростному блеску глаз и твердым решительным движениям было ясно – он не промахнется. Асе хотелось закрыть глаза руками и спрятаться, лишь бы не видеть этого разрушающего мечты броска. У нее уже не осталось сил выдерживать это напряжение. Но она не могла отключить внимание ни на секунду. Будучи всего лишь крошечным винтиком в команде, она понимала, что именно сейчас работа всей системы зависит от каждой мелочи, а значит и от нее тоже.
Она позволила себе закрыть глаза всего на мгновение, когда трибуны взорвались ликующими аплодисментами после удачного первого броска американца.
- Тайм-аут, тайм-аут, – в ту же секунду услышала она возбужденный голос тренера слева от себя, и в глубине души забрезжил лучик надежды.
Ася бросила взгляд на табло – счет 49:49, три секунды игрового времени и один из лучших нападающих непобедимой сборной США стоит на линии штрафных, готовясь совершить второй бросок. Казалось, все уже кончено, шансов на спасение нет, но только не для Гаранжина. Он, возможно, единственный в этом зале знал, как правильно использовать эти три секунды, для него игра еще не закончилась.
Американец идеально пробил второй штрафной и побежал в оборону, матч продолжался.
- Тайм-аут! Где мой тайм-аут? – закричал Гаранжин, неистово нажимая на сигнальную кнопку.
Не раздумывая и не теряя ни секунды драгоценного времени, Ася вскочила с места и понеслась к судейскому столику.
- Был запрос на тайм-аут от советской сборной! Предоставьте тайм-аут! – пытаясь перекричать рев ликующих трибун, визжала она.
- Что? Запрос? – кривясь и силясь расслышать ее, прокричал в ответ судья.
Время неумолимо ускользало сквозь пальцы, и тратить драгоценные секунды на препирательства с судьями казалось убийственным. Повинуясь какому-то отчаянному внутреннему порыву, Ася резко подалась вперед и сама нажала на кнопку остановки игрового времени.
- Что вы себе позволяете? – взревел судья, – Я удалю вас из зала!
- Проверьте, был запрос на тайм-аут! – выпалила девушка, краснея до кончиков волос и по-детски пряча руки за спину, будто это могло снять с нее ответственность за дерзкий поступок.
Ася внимательно следила за тем, как судья разбирается со своей аппаратурой и не видела, что за ее спиной американцы уже начали поздравлять друг друга с победой, приняв сирену за сигнал к окончанию игры. Наконец, над ареной прозвучал голос диктора, возвещающий об остановке матча на тайм-аут советской сборной. Ничего больше не слыша от оглушающее бьющегося в ушах пульса, Ася вернулась на свое место. Гаранжин давал наставления своим подопечным, а баскетболисты США, разводя руками и усмехаясь, ожидали на площадке.
Игра возобновилась, но спустя две короткие передачи советских спортсменов над ареной вновь прозвучала сирена, на этот раз действительно означающая завершение встречи. Ася бросила взгляд на табло – 49:50. Все было кончено. Сквозь наполнившие глаза слезы она видела, как на площадку высыпали запасные и болельщики американской команды, как измотанные не меньше советских спортсменов, баскетболисты США ликуют и скачут по площадке, заходясь в торжествующих возгласах.
Девушка закрыла лицо руками и опустила голову на колени. Слезы лились ручьем, сил сдерживать их уже не осталось. Внутри было пусто и холодно, словно выключилось солнце, так заботливо греющее ее лучом надежды на протяжении всего матча.
Вдруг кто-то с силой дернул ее за руку, поднимая вверх и заставляя встать на ноги. С трудом разлепляя намокшие ресницы, Ася увидела перед собой искаженное яростью и покрытое лихорадочным потом лицо председателя Федерации баскетбола СССР.
- Прекрати реветь! – зло выпалил он, почти волоком таща ее обратно к судейскому столику, – Соберись! Ты Гречко или кто?
Продолжая судорожно сжимать ее предплечье, Моисеев почти толкнул ее на стол и проорал судьям:
- Вы не восстановили верное время на табло! Там было не три секунды, а одна! Я требую переигровки последних трех секунд матча!
Давясь слезами, Ася лихорадочно переводила слова председателя, зачем-то повторяя их по два раза, чувствуя, как немеет рука от его железной хватки. Завязался спор, доказать свою правоту в котором, у сборной СССР практически не было шансов. Ася обвела отчаянным взглядом охваченные безумством трибуны и наткнулась на сосредоточенное лицо генсека ФИБА, который внимательно следил за разбирательством.
- Помогите, – одними губами прошептала девушка, теряя его из вида за пеленой слез.
- Джентльмены, – через несколько секунд услышала она звучный голос Джонса рядом с собой, – Русские правы. Вы должны восстановить верное время на табло и заново сыграть последние три секунды матча. Таковы правила баскетбола!
Судьи и администрации сборной США, включая тренера, с недоумением смотрели друг на друга, но спорить с самым авторитетным человеком в баскетбольном мире никто не решался. Девушка перевела решение Моисееву почти одновременно с тем, как оно прозвучало над ареной, повторяемое диктором, после чего он, наконец, отпустил ее и метнулся к Гаранжину.
- Володя, три секунды! – прокричал председатель осунувшемуся, и казалось, постаревшему за эти сорок минут на десять лет, тренеру.
Ася видела, как встрепенулся Владимир Петрович, мигом сбрасывая с себя оцепенение и подзывая к себе ничего не понимающих игроков сборной. Пока тренер давал им инструкции, девушка подошла к доктору Джонсу и горячо сжала его руку.
- Спасибо, спасибо мистер Джонс, – сияя глазами, прошептала она, – Вы спасли нас.