- Я всего лишь обратил внимание судей на некорректно истолкованные правила игры, Ася, – вежливо ответил Джонс, сжимая ее руку в ответ, и добавил, лукаво улыбнувшись, – И добродетель стать пороком может, когда ее неправильно приложат.
Ася улыбнулась, еще раз поблагодарила комиссара и вернулась на свое место. От этой эмоциональной карусели у нее окончательно притупились чувства и разум. Отсутствующим взглядом наблюдая за тем, как ребята снова выходят на площадку, занимая позиции, назначенные тренером, девушка в очередной раз удивлялась их упорству и силе духа. У нее самой уже не осталось внутри никаких эмоций и желаний, только пустота и усталость.
Прозвучал свисток, и дальше все происходило будто в замедленной съемке. Под разбивающийся на множество голосов игроков скамейки крик «Сашку смотри!» Ваня вводит мяч в игру. За всю свою недолгую, но насыщенную матчами на разных уровнях, баскетбольную жизнь, Ася не видела таких мощных бросков. Следя за полетом мяча над центром площадки, над головами Белова и Паулаускаса, девушка затаила дыхание вместе со всем «Баскетболхалле» и всем миром, наблюдавшим за трансляцией матча по телевизору. Только когда снаряд достиг уверенных рук Сашки Белова, Ася поняла, что это был не просто ввод мяча в игру, это была передача. Сильная, точная, адресная передача, прямиком в руки стоящему под кольцом Белову. Время на арене остановилось окончательно, когда центровой мягким осторожным движением, двумя руками, будто это был бросок не олимпийского финала, а тренировка в спортивной школе, бросает мяч в кольцо и снаряд плавно опускается в сетку вместе с финальной сиреной.
В воцарившейся на мгновение тишине Ася перевела взгляд на табло, на котором медленно, будто нехотя, сменились цифры – 51:50. В следующую секунду зал взорвался неистовым ревом, заглушающим голос диктора возвещавшего окончание матча, на площадку высыпали запасные и болельщики, ликуя и безумствуя в своей безграничной радости. Последнее, что она увидела, было лицо Сергея, который глядя прямо перед собой невидящим взглядом, направился от кольца американцев к скамейке советской сборной.
Ася стояла, не шевелясь, зажав рот рукой и не веря тому, чему только что стала живым свидетелем. Они сотворили чудо, в которое никто, в том числе и она сама, уже не верил, зубами вырвали победу у бессменных олимпийских чемпионов, выдержали это нечеловеческое испытание. Краем глаза девушка видела, как американцы уже окружили судейский столик, протестуя и требуя пересмотра результатов игры. Но это уже было не важно, главное событие для нее сейчас было там, на площадке, где ее команда уже праздновала победу.
Девушка окунулась в ликующую толпу, принимая объятия и поцелуи от каждого, кого встречала на пути, и разыскивая глазами своих героев. Пробираясь сквозь плотно сплетенную сеть улыбок и влажных от слез радости глаз, Ася уже не различала чьи губы сейчас касаются ее щеки и чьи руки обнимают плечи, пока не окунулась в знакомый запах, окутавший ее с головы до ног.
Модестас подхватил ее на руки и, подбросив в воздух, словно ребенка, крепко прижал к себе. Не говоря ни слова, Ася жалась к нему всем телом, покрывая поцелуями его сияющее от счастья лицо. Ее одежда пропиталась его потом и стала совсем мокрой, но девушка не замечала этого. Забывая обо всем, включая правила приличия и протокол, под прицелом десятков фото и видео камер она жадно ловила губами его сочные влажные поцелуи, растворяясь в эйфории его победы.
задыхаясь от эмоций и продолжая улыбаться, она обхватила руками его лицо, стараясь поймать взгляд.
- Где Сережа? – срывающимся голосом выдохнула Ася.
- Мышонок, дай ему немного времени, хорошо? – опуская глаза, тихо проговорил капитан.
- Я не спрашивала тебя, что мне делать, – нахмурившись, ответила девушка, – Я спросила, где он?
Литовец обреченно вздохнул и молча посмотрел в сторону скамейки советской сборной. Ася повернула голову в направлении его взгляда и увидела Белова, сидящего на полу рядом с опустевшей скамейкой буквально в двух метрах от них, облокотившись о колени и обхватив голову руками.
Ася рванула к нему, но Модестас остановил ее, обняв сзади за плечи.
- Аська, не надо, – мягко протянул он.
Резко дернувшись в сторону и скидывая с себя его руку, она вырвалась и почти бегом помчалась к комсоргу. Опустившись перед ним на колени, Ася нежно коснулась рукой его щеки, приподнимая к себе лицо.
- Мой олимпийский чемпион, – с улыбкой сказала она, вглядываясь в его наполненные слезами глаза, – Самый лучший на свете.
Белов молча притянул ее себе и обнял, пряча лицо в ее растрепанных волосах. Его плечи подрагивали и, если бы она знала его хуже, то подумала бы, что он плачет. Девушка крепче сжала его руку в своей, глотая подступившие слезы и шепча все ласковые слова, которые приходили на ум.
- Скажи мне, скажи сейчас, – внезапно выпрямляясь и глядя ей в глаза, проговорил Сергей, – Я хочу это услышать.
- И так понятно, зачем говорить, – смущённо опуская мокрые ресницы, прошептала девушка, прекрасно понимая, о чем он говорит.
- Я хочу, чтобы ты произнесла это вслух, – настойчиво сказал комсорг, обхватывая ее лицо руками и выжидающе глядя прямо в глаза.
- Люблю, люблю, – горячо прошептала Ася, чувствуя, как снова текут слезы под прицелом прозрачного света его глаз, – Как ты можешь сомневаться…
- Я не сомневаюсь, больше не сомневаюсь, – ответил он и поцеловал ее в губы, а потом добавил с улыбкой, щекоча усами чувствительную кожу на шее, – Ты Модькой пахнешь.
- Да я вами обоими уже пропиталась, – хихикнула девушка, не переставая целовать его.
- Эй, пошли прочь! – злобный возглас капитана где-то сверху заставил их оторваться от поцелуя и обернуться на звук.
Размахивая руками и грозно наступая на нескольких вооруженных фотокамерами корреспондентов, Модестас собой отгораживал друзей от них. Охотники за пикантными снимками нехотя отступали, на ходу сняв несколько крупных планов разгневанного советского капитана.
Белов поднялся на ноги и, не выпуская Асиной руки, подошел к другу.
- Модь, – окликнул он капитана, подходя сзади и кладя руку ему на плечо.
Литовец обернулся и просиял улыбкой. Почти синхронно парни потянулись навстречу друг другу, обступая Асю с двух сторон. Обхватив один другого ладонями сзади за шею, они соприкоснулись лбами и, улыбаясь до ушей, хором издали какой-то оглушающий животный вопль. Девушка рассмеялась и картинно закрыла уши руками, с улыбкой глядя на них снизу вверх. Тепло обнявшись, они зажали ее между собой, и только ее жалобный писк заставил их разомкнуть объятия.
Постепенно первая волна радости начала стихать, и спортсмены советской сборной, продолжая хлопать друг друга по плечам и победно вскидывая руки, потянулись в подтрибунные помещения. На середине площадки Асю окликнул тренер.
- Идите, отдыхайте, – нехотя отпуская две крепко державшие ее руки, ласково проговорила девушка, – Я вас снаружи подожду.
Гаранжин стоял неподалеку от судейского столика и вид у него был встревоженный. После многочисленных объятий и подбрасываний в воздух, которые устроили ему игроки, его и без того не отличавшаяся аккуратностью прическа окончательно растрепалась, а куртка криво сползла на одно плечо.
- Похоже, американцы подают протест в ФИБА, – с каменным лицом, ничем не выдающим только что пережитые радостные эмоции, проговорил тренер, когда девушка подошла ближе, – Пойдем, нужно узнать подробности.
Ася обратила внимание, что ни одного игрока сборной США на площадке уже не осталось, зато сотрудников администрации со звездно-полосатой эмблемой на пиджаках увеличилось вдвое. Плотным кольцом они окружили главного арбитра и генсека ФИБА, наперебой разъясняя что-то спортивным чиновникам. Девушка протиснулась ближе, чтобы услышать разговор.
Доктор Уильям Джонс, выгодно выделявшийся в группе окружавших его людей, высоким ростом и удивительно прямой осанкой, говорил громко и четко. Именно от него Ася услышала роковую фразу, от которой сердце ухнуло вниз: «Сборная США имеет право подать протест. Решение о возможности его принятия и экстренного созыва комиссии будет принято незамедлительно».